— Имеете, — согласился Клайв. — Скажу вам честно, месье Ларош, больше прав имею здесь я, поэтому все будет происходить так, как решу я… Ну, и правосудие, в том числе.
— Для чего? — спросил Жиральд, безучастно и безразлично, будто речь шла не о нем. — Для чего вам это нужно? В ваших интересах заключить меня под решетку, а также избавить мир от Повелителя.
— У меня скоро родится сын, — неожиданно осведомил его Клайв. — Когда он вырастет и узнает о том, что его отец осудил невиновного человека, спасшего многих людей, то перестанет меня уважать. Я не отрицаю, что Вы есть Повелитель, но у правды две стороны, а вы, месье Ларош, вносите путаницу в расследование, не позволяя выяснить правду.
Жиральд Ларош молчал, и только сжатая челюсть показывала, что он взволнован, чему Клайв был немного рад. Хоть какая-то эмоция за последние две недели полной апатии.
Настало время достать козырь, и Клайв, откашлявшись, прямо и твердо задал давно беспокоящий его вопрос:
— Месье Ларош, что заставило Вас прийти ко мне? Оставим чувство долга перед страной… Кто послужил причиной того, чтобы вы сдались? Не скрывайте, бесполезно. Я все равно догадываюсь, что во всей истории замешана женщина. Женщина, которая вам очень дорога, если вы пошли на столь решительный поступок.
И Жиральд Ларош… не выдержал и горько рассмеялся. Это был холодный, недобрый звук. Слишком много боли было в его смехе, когда-то, почти наверняка, счастливом и наполненном любовью. Тайное становится явным.
Глава тридцатая
БЫВАЕТ ЛИ ВТОРОЙ ШАНС?
В аэропорту шумно. Словно все гости и туристы одновременно снялись с мест и решили, что пора бы вернуться домой. Анжелика глубоко вздохнула и кивнула в знак благодарности, забирая паспорт из рук девушки — регистратора. В этот раз ничего не помешает ей покинуть ненавистный город, даже воздух ей казался противным.
— Лика, возьми леденцы, если вдруг тебя укачает, — Катерина протянула дочери розовый пакетик, чем слегка рассмешила ее. На самом деле, тошнило в самолете всегда мать, поэтому женщина предпочитала поезда и машины. Наверное, ей хотелось выглядеть стойкой и сильной перед пассажирами, впрочем, как обычно. Мать не признавала слабостей. Жаль, что Лика не взяла от нее твердый и непоколебимый характер, а осталась наивной мечтательницей.
— Постой здесь, — неожиданно сказала мать, передавая ей свою сумку. — Мне надо в дамскую комнату.
Анжелика закатила глаза, тем не менее промолчала, сделав несколько шагов назад, пропуская стоявшего в очереди рыжеволосого подростка, искоса глядевшего на Лику, от чего она недовольно поморщилась и отвернулась.
Неужели в Париже все представители сильного пола — донжуаны, не упускающие возможность пококетничать взглядом или легко пофлиртовать? Да уж, лучше бы она не прилетала в этот сумасшедший город.
Внезапно кто-то тронул ее за плечо, и Анжелика обернулась, собираясь высказать все, что думает о здешних парнях, как застыла, не в силах вымолвить ни слова.
В потертых джинсах и кожаной застегнутой до горла куртки перед ней стоял Александер Девуа. Его карие глаза лихорадочно блестели, а грудь тяжело вздымалась, видимо, каждый вздох давался ему с трудом.
— Куда ты бежишь, Лика? — невесело усмехнулся Сандер. — Снова бежишь… Ты считала, что я во второй раз упущу тебя? Даже не попрощалась.
— Сандер, то, что происходит сейчас, неверно, — не обращая внимание на его язвительный тон, серьезно проговорила Анжелика. — Ты был моим другом, но я никогда не видела в тебе кого-то еще, а ты… Правда, твое признание выбило меня из колеи.
— А я устал молчать, — ответил Александер, и девушка растерянно оглянулась, ища поддержку в матери, однако той, будто и след простыл.
— Я не могу ответить на твои чувства, — покачала головой Анжелика. — Да что с тобой? Разве ты забыл, что еще недавно я… Я и Жиральд… Перестань нести чушь, и давай расстанемся друзьями.
— Лика, мы не можем быть друзьями, потому что я никогда не видел в тебе друга, — свел ее слабые попытки восстановить былые отношения Сандер. — Ты нужна мне, как воздух, как…
— Не надо! Лучше молчи, — горячо воскликнула Анжелика. Она уже проходила через все это, наслаждаясь ласковыми фразами и лживыми признаниями. Она возненавидела теперь любые комплименты.
— Лика, почему я должен скрывать и прятать то, о чем кричит мое сердце? — прокричал Александер, и несколько парней, ждавших в очереди, удивленно переглянулись, перешептываясь, от чего Анжелика вспыхнула.