– Хорошо, – говорит он. – Ты всегда можешь уйти, но я никогда не забуду тебя, если ты это сделаешь.
Он нежно целует меня в лоб, прежде чем продолжить свой быстрый путь через парковку.
– Итак, куда ты меня ведешь?
Я оглядываю залитую неоновым светом парковку и вижу свою машину. Мы уходим от нее.
Атлас ставит меня на землю и убирает волосы с моих глаз.
– Давай поговорим, – говорит он глубоким и гипнотизирующим голосом. – Но не здесь. Где-нибудь в укромном месте.
Ночное небо усыпано звездами. Атлас улыбается, его глаза мерцают в лунном свете. Его поцелуи похожи на поклонение. Его объятия окутывают меня покровительственной любовью, заставляя чувствовать, что я единственная, кто имеет значение.
Атлас
Пока я уводил Селесту от «Греховных сирен», мои мысли возвращались к событиям этого вечера.
Я обнаружил, что держу в офисе незнакомца, что веду себя так, как никогда раньше. Ярость захлестнула меня, когда я сомкнул пальцы на его горле. Я хотел заставить его заплатить за то, что он сделал, но тут услышал слабый крик, доносившийся из-за двери.
Страха, что Селеста может стать свидетелем насилия, было достаточно, чтобы заставить меня остановиться. Стыд заставил мой гнев утихнуть, и я отпустил мужчину. Он рухнул на землю, отчаянно кашляя и хватая ртом воздух.
Шаги полицейских, мчащихся по коридору, были слышны только моему чуткому слуху.
– Вы меня отпустите? – спросил он, подозрительно глядя на меня.
Я кивнул, наблюдая, как он медленно поднимается на ноги, не сводя с меня глаз.
О том, чтобы полиция увидела меня в моей форме титана, не могло быть и речи. Я использовал свою сверхчеловеческую скорость, чтобы полицейские меня не заметили. Как только я взял себя в руки, я дал полиции свои контактные данные.
– Спасибо, что помог мне сегодня вечером.
Ее веки нервно подрагивают.
Хотя Селеста, похоже, не пострадала, она, возможно, в шоке. Итак, я отведу ее в теплое место и оценю ее самочувствие, прежде чем вернуться к себе. Вместо того чтобы долго ехать домой и, возможно, возвращаться, я предпочел бы оставаться поблизости на случай, если полиции понадобится связаться с нами.
Поставив ее на землю, я перевожу ее через улицу, прикрываясь от холодного ночного воздуха своим телом. Я оглядываю парковку в поисках уединенного места. Единственное место, которое я вижу, – это мотель с почасовой оплатой напротив стриптиз-клуба. Могло бы быть и лучше, но придется обойтись и этим.
Мы входим в мотель, где я быстро снимаю комнату за наличные. Оказавшись в номере, я включаю лампу, чтобы осветить это маленькое, тесное пространство.
Селеста отрывается от меня и выходит на середину комнаты, нервно переминаясь с ноги на ногу и осматриваясь по сторонам.
Она прикусывает губу, с тревогой вглядываясь в мое лицо. Мысль о том, что она справляется с любыми трудностями, заставляет мое сердце сжиматься. Я сделаю все, чтобы защитить ее, но мне нужно знать, с чем я имею дело.
– Что там произошло? Кто был тот парень? – спрашиваю я дрожащим от волнения голосом, что является редким проявлением эмоций.
Селеста раскрывает во мне ту сторону, о существовании которой я и не подозревал.
– Его зовут Чоппер, но я едва знаю этого парня.
Она устало вздыхает и опускается на кровать.
– Это долгая история.
Когда я сажусь рядом с ней, ситцевое покрывало сминается, а матрас прогибается под моим весом. Я не планирую оставаться в этом блохастом мотеле на всю ночь, но я не уйду, не получив ответов.
Взяв ее изящные ладони в свои, я заглядываю ей в глаза, ища ответа.
– Я весь внимание, так почему бы тебе не начать с самого начала?
Селеста колеблется, прежде чем ответить. Я нежно сжимаю ее пальцы, вызывая у нее улыбку.
– Помнишь, я говорила тебе, что выросла в цирке?
– Серьезно? – спрашиваю я, не веря своим ушам.
– Это была не шутка, – говорит она с озорным блеском в глазах. – Это была настоящая тусовка – акробаты, клоуны и шатры с большими крышами. Мы переезжали с места на место, никогда не задерживаясь надолго на одном месте. Несмотря на хаос, мне нравилась атмосфера. Это необычно, но я бы ни на что это не променяла.
Я киваю, задаваясь вопросом, каково это было для нее.
– Я помню, как однажды в детстве ходил в цирк.
– Что тебе понравилось больше всего? – спрашивает она.
– Мое любимое воспоминание из детства – это как я ел сладкую вату.
Она одобрительно хмыкает.
– Мое тоже.
Я помню, что мои пальцы были липкими от засахаренного сахара. Я забыл об этом, пока моя храбрая, красивая женщина, которую я так сильно полюбил, не упомянула об этом сейчас.
– Если тебе это нравилось, – тихо спросил я, – почему ты уехала?
– Я не хотела жить такой жизнью. Я хотела чего-то другого, но это означало оставить моего брата Броуди позади, хотя я и не хотела этого. Он талантливый мотогонщик, но ему нужно больше опыта, чтобы добиться успеха на шоу в Вегасе.
Я замечаю в ее глазах гордость за то, что она совершила смелый поступок, но к этому примешивается сожаление. Она отводит взгляд и начинает теребить браслет-цепочку на запястье.
– Приближается большое шоу по мотокроссу, и Броуди тренируется уже несколько месяцев. Но он поранился и сломал свой мотоцикл. Он не может работать, чтобы купить новый, и я тоже не могу себе этого позволить. Две работы было единственным выходом.
Меня охватывает беспокойство.
– Почему ты не попросила у меня денег?
– Как я могла? Ты мой начальник, и я не хотела, чтобы ты думал, что платишь мне недостаточно, потому что этого достаточно. Атлас, я люблю свою работу и не хотела ранить твои чувства. Ты значишь для меня все, но я должна была помочь своему брату и не знала другого способа.
Мой желудок сжимается.
– И клуб хорошо платит.
– Да.
Она делает глубокий прерывистый вдох.
– Я не хотела обременять тебя своими проблемами, но мне жаль. Я была неправа.
– А как же твои родители? Они не могли помочь?
– Наши родители погибли в автокатастрофе год назад,– отвечает она голосом дрожащим от бремени беспокойства и печали.
Селеста была такой храброй, но ей не нужно было брать на себя ответственность в одиночку.
– О, это тяжело, дорогая. Мне так жаль, – говорю я от всего сердца, надеясь, что это то, что ей нужно.
Ее хрупкое тело дрожит рядом со мной, когда она орошает мою рубашку солеными слезами. Я нежно целую ее в макушку, и ее плечи расслабляются, когда она тает в моих объятиях.
Я молча клянусь восстановить семью, которую она потеряла, и взять на себя любое бремя, которое она может нести. Хотя Селеста храбрая и свирепая, я достаточно силен, чтобы вынести все это.
Когда ее дыхание успокаивается и приходит в норму, я слегка отстраняюсь, чтобы встретиться с ней взглядом, приглашая ее заговорить.
– Какая связь между тобой и человеком, который запер тебя в офисе? Чего он хотел?
Ее брови в замешательстве сходятся на переносице.