Человек взрослеет и в его прыжках вместо лихости начинает превалировать изысканность, отчего акробатические трюки с неизменным возвращением на канат становятся всё более сложными и артистичными. Затем человек влюбляется, судя по высоченному прыжку–субрессо и батману на все сто восемьдесят градусов, когда артист стал похож просто на единую прямую линию.
И — неизбежная старость. Потеря равновесия — уже после невысокого прыжка белая фигура вдруг стала заваливаться набок, и было непонятно, как это возможно: ноги, как примагниченные оставались на канате, а тело клонилось к земле под углом чуть ли не в тридцать градусов. Затем — обратное, в другую сторону балансирование.
Перед самой смертью белый клоун, словно желая погибнуть сам, взлетал ввысь и приземлялся уже мимо каната, чтобы разбиться насмерть, без вариантов. Звук лопающейся струны и — мёртвая тишина зала.
Нюша даже не ожидала, что это окажется настолько хорошо. Не просто канатоходец Тибул, а настоящее искусство. Не просто пантомима, а безумная смесь пантомимы, клоунады, эквилибристики и балета — просто фантастика! Лишь когда смолкла музыка и белый клоун разбился, так и не побеждённый, Нюша смогла оценить, насколько техническим сложным был этот простенький на первый взгляд номер.
В последний раз всхлипнула скрипка, свет постепенно погас, и в полной тьме лишь угадывалась белая мёртвая фигура с заломленными руками и неловко подвёрнутой ногой.
Аплодировать зрители начали ещё в темноте, словно надеясь громкими звуками оживить грустного клоуна. Цирк — есть цирк. По законам циркового искусства скорбь не должна длиться вечно. Чудо произошло, и юноша с неподвижным лицом поднялся, приветствуя вставший зал.
Иннокентий, благодарно прижимая руку к сердцу, легко обежал арену и остановился возле Нюшиной ложи. Теперь, когда он подошёл совсем близко, она осознала, какой чудовищной затраты энергии требует номер с проволокой. Белое лицо было покрыто крупными каплями пота, а грудь под белым трико учащённо вздымалась.
Она, повинуясь порыву, взяла с соседнего кресла бумажные фиалки, подаренные слоном, и бросила их Иннокентию.
Белый клоун принял букет и поднёс к губам, целуя шершавую бумагу.
Спасибо, — скорее угадала, чем услышала Нюша. Клоун поднял на неё неестественно большие глаза. Кажется, на сей раз Нюша их разглядела. Они казались тёмно–серыми, почти чёрными.
Глава седьмая. Конец сказки
3 сентября 2000 года
— Если мы объявим войну пиву, мы получим готовых наркоманов! — голос депутата Государственной Думы Николая Геннадьевича Голубкова дрожал от искреннего возмущения. — А вы знаете, уважаемые господа депутаты, что у нас и так каждый десятый подросток — наркоман? Или действующий или потенциальный!
— Господин Голубков, — раздался выкрик из зала. — А сколько вам лично принадлежит акций пивных компаний и каких именно?
Голубков аж поперхнулся. А спикер Думы строго объявил:
— Отключите микрофон депутату Мазуркину!
Голубков, глотнув из стакана не пива, а минеральной воды, всё же ответил:
— Обратитесь в Счётную палату. А заодно предоставьте данные о своём участии в водочном бизнесе. Именно такие как вы травят народ дешёвой водкой!
Завязавшуюся перепалку вновь прервал спикер:
— Николай Геннадьевич! Говорите, пожалуйста, по существу вопроса!
— Я и говорю по существу вопроса, — огрызнулся Голубков. — Запрет пивной рекламы повлечёт за собой колоссальные потери бюджета. В первую очередь пострадает наш многострадальный спорт. Потому как именно пивные компании являются главными спонсорами спортивных состязаний. И всё у нас выйдет по классической формуле: хотели как лучше, а получилось как всегда!
Катя, в молчании слушавшая патетические речи Голубкова, краем глаза поглядывала на правый думский балкон. Туда как раз начинала прибывать публика, приглашённая на публичное обсуждение закона о пивной рекламе. Бодрые молодые «поцеписты» — члены Партии ценителей пива — уже заняли первый ряд балкона, слегка потеснив журналистов и совсем выдавив на галёрку студентов–практикантов.
Катя прикрыла глаза. Сейчас начнётся, — подумала она.
И, действительно, началось.
С балкона раздался воинственный клич:
— Руки прочь от пива! Партия ценителей пива бросает вам вызов! — кричал упитанный розовощёкий парнишка лет сорока с комсомольским задором во взоре. — Пли!