КОРНЕЛИЯ: Он всегда такой после красного вина.
РОДЖЕР: У него было одно предложение, такое длиннющее, что я подрос на полдюйма, пока дочитал до конца.
ЛОРА: Филлип, или ты показываешь снимки, или…
РОДЖЕР: До чего ж на себе зациклен! Господи Иисусе! Только о себе и мог писать! Кому, на хрен, какое дело до того, что запах старых панталон тетки Леони сподвиг его написать четыре тома бредятины?
ЛОРА: Мы уже все поняли.
РОДЖЕР: Сопляк шизанутый! Вот дал бы ему по зубам. Сноб недоделанный!
ДЕННИС: Роджер…
РОДЖЕР: Знаешь, если подумать, то мы все недоделанные, нет?
КОРНЕЛИЯ: Роджер!
РОДЖЕР: Налей нам, Дэн.
ЛОРА: Нет, честное слово…
ДЕННИС наливает РОДЖЕРУ еще.
РОДЖЕР: Видишь ли, проблема в том, что нам больше не за что бороться.
ЛОРА: Боже ты мой…
РОДЖЕР: В этом-то и проблема. Я имею в виду… посмотри на нас: безродные снобы. (Указывая на Денниса) Стоматолог. (на Корнелию) Дизайнер. (на Фрэнка) Писатель. (на себя) Виноторговец. (на Лору) Э-э-э… В общем, болтаемся, как говно в проруби. А все почему? Потому что мы отказались от своего истинного «я» и теперь не знаем, кто мы есть на самом деле. Да и какая, на хрен, разница? Говорю тебе, Фил, все, что тебе надо знать, это то, что, в конечном итоге, ты никому не нужен, и если ты это поймешь, то справишься. Лора, ты в курсе, что ты охренительно сексуальна?
Он делает большой глоток вина и набивает рот чипсами. Короткая пауза.
КОРНЕЛИЯ: Вы читали «Беовульфа»?
ФРЭНК: Нет.
КОРНЕЛИЯ: Истинно! исстари слово мы слышим
Чудесно, не правда ли? Я его изучала в вечерней школе в Сиднее на курсах староанглийского. Так увлекательно. Почитайте, если будет возможность.
ФРЭНК: Обязательно.
КОРНЕЛИЯ: Я хочу продолжать обучение в Эдинбурге. Не хочу все позабыть. Лора, ты никогда не ходила в вечернюю школу?
ЛОРА: У меня нет времени.
КОРНЕЛИЯ: А ты, Деннис?
ДЕННИС: Нет.
КОРНЕЛИЯ: А вы, Фрэнк?
ФРЭНК: Да…
КОРНЕЛИЯ: О! А что вы изучали?
ФРЭНК: Драматургию.
КОРНЕЛИЯ: А-а.
ФРЭНК: Я все еще учусь, вообще-то.
ЛОРА: Филлип, фотографии.
КОРНЕЛИЯ: Должно быть, непросто зарабатывать на жизнь пьесами?
ФРЭНК: Непросто. Я еще преподаю немного чтобы…
КОРНЕЛИЯ: Ух ты! Что преподаете?
ФРЭНК: Английский.
КОРНЕЛИЯ: Понятно.
ФРЭНК: Иностранцам.
КОРНЕЛИЯ: А-а.
ЛОРА: Филлип!
ФИЛЛИП: Да. Точно.
Просматривает свои фотографии.
КОРНЕЛИЯ: Обожаю фотографии.
ФРЭНК: Вы были когда-нибудь в Мадриде?
КОРНЕЛИЯ: Нет. Не люблю корриду.
ДЕННИС: Это не повод не ехать.
КОРНЕЛИЯ: Мне просто неприятно находится рядом. Только подумаю, вот я смотрю на Веласкеса или ем паэлью, а в нескольких кварталах убивают быка… (Ежится) Кошмар…
ФРЭНК: Убивают?
ЛОРА: Вы же несколько лет прожили в стране, где убивают кенгуру!
КОРНЕЛИЯ: Да, но они при этом не надевают обтягивающие штаны и не загоняют их на арену.
ФИЛЛИП: Это потрясно.
ЛОРА: Что?
ФИЛЛИП: Коррида.
КОРНЕЛИЯ: Филлип, только не говори, что ты ходил это смотреть!
ФИЛЛИП: Ходил. Офигительно.
КОРНЕЛИЯ (расстроенная) М-м.
ЛОРА: Ты мне не рассказывал.
ФИЛЛИП: Да мало ли что мы делали. Кучу всего.
ЛОРА: Ты только один раз ходил?
ФИЛЛИП: Раз или два.
КОРНЕЛИЯ (еще более расстроеная) Ой…
ФИЛЛИП: У Санчеса семья этим просто болеет. Они мне все про корриду рассказали.
ЛОРА: Но Санчес такой скромный мальчик. Никогда бы не подумала, что он может этим увлекаться.
ФИЛЛИП: Он вообще фанат. Все-все мне рассказал. Это потрясно.
КОРНЕЛИЯ: Бедные, несчастные бычки!
ФИЛЛИП: Прям так цепляет, меня ничего так не цепляло!
РОДЖЕР: Точно!