Саске, закинув сумку за плечо, медленно вышел из большого здания аэропорта на автостоянку и глубоко вдохнул здешний воздух — не убиваемый запах бензина, машинного масла и раскаленного солнцем асфальта въелись наверняка уже очень давно. Прямо как и в Нью-Йорке — правда, там намного грязнее, да и людей будет побольше, чем здесь, но масштабных отличий вряд ли найдется.
Когда он последний раз бывал в этой стране, то не думал, что вернется снова — причиной стали тщеславные и очень надоедливые омеги. Саске, за долгие годы тренировок, стал весьма хорош собой, из-за чего в университете был самым популярным объектом внимания. Конечно, с одной стороны приятно, а с другой — жутко раздражало. Все омеги раздвигали ноги почти сразу, постоянно капризничали и пропадали, когда у Саске случался проигрышный бой. Трусливые шлюхи.
Да и весь мегаполис погряз в грязи. Самым оптимальным решением было уехать в маленький и, главное, спокойный город, где о нем никто не знает. Родители переехали сюда из Токио семь лет назад, как только он улетел в Нью-Йорк, поэтому своего будущего дома еще ни разу не видел.
Стоять на автостоянке под жарким солнцем было не самым умным решением, однако Саске пока не обзавелся здешней сим-картой, поэтому не может позвонить и предупредить Итачи, что будет ждать его в прохладном зале ожидания. Рядом стояли две большие спортивные сумки, набитые одеждой, наградами за победы и всякой прочей мелочевкой, которая казалось при сборах очень важной, и такой же объемный рюкзак, в который тоже вроде бы ничего такого не клал.
Он никогда не думал, что может насобирать столько вещей.
Хотя его бывший наверняка бы обвесился сумками еще больше, а в зубах бы держал поводок такой же бесячей собачки — пожалуй, это последние отношения, закончившиеся таким скандалом, что соседи хотели вызывать полицию. Недалекий омега почему-то решил, что ему изменяют, разломал ему стол — хотя самостоятельно не мог открыть даже незакрытую крышку из под газировки — разбил всю посуду, разбросал все вещи и укатил восвояси.
Беды было мало, поэтому поменяв замки и вывалив его оставшиеся вещи за порог квартиры, с раздражением слушал, как тот ломился к нему вечером обратно. Такие отношения ему нафиг сдались, а посему уж лучше посвятить себя любимому делу.
И почему ему постоянно попадаются какие-то отмороженные?
Бывшему одногруппнику, к примеру, встретился святой омега: готовит, стирает, убирает, сидит дома и не страдает ерундой. Тихая и скромная нью-йоркская мышка, и где только он откопал такую?
К черту все. Нет, так нет.
Он не живет мыслью найти великую любовь.
И стоило только задуматься о ерунде, как возле него вдруг остановилась белая машина — Toyota Prius — которой Итачи первое время хвастался по Line, всячески фотографировал, записывал видео и даже, по рассказам матери, в ней спал. Вот что значит дать ребенку то, чего он хочет, — слава богу, что сейчас отошел, уже больше не сходя с ума. Саске никогда и подумать не мог, что старший брат такой чудак.
Даже, можно сказать, — чудик.
Дверь открылась, а спустя мгновение выскочил Итачи, встречая улыбкой. Саске слегка улыбнулся в ответ, обведя его изучающим взглядом — если семь лет назад тот казался огромной горой, то сейчас они стали одинаковы по росту. Правда, брат был слегка худоват для своего роста, но, если учесть, что в этой стране худоба являлась частью моды, то все было нормально. Правда, Саске со своими мышцами теперь походил на громилу.
— Как было покорение мегаполиса? — ехидно поинтересовался Итачи, протягивая в приветствии руку, — Не тесно теперь будет тут?
Саске хмыкнул, но ответил на рукопожатие, и вмиг оказался в кольце объятий — приятно наконец-таки увидеть друг друга спустя столько лет. Чтобы там они друг другу не говорили, как бы не препирались — все равно рады встретиться. Устало вздохнув и похлопав брата по плечу, спокойно проговорил:
— Я тоже рад тебя видеть, Итачи.
Беседуя с мамой по Скайпу, Саске не раз замечал, что старший братец вечно где-то пропадает и пишет ему только по мессенджеру, поэтому казалось, что он как-то изменился. Не в лучшую сторону. Но сейчас вроде все нормально — такой же добродушный, спокойный и надоедливый.
— Мама ждет не дождется, — вздохнул Итачи, отстраняясь, — А отец с утра места себе не находит — так хочет наконец увидеть тебя. В живую.
Да, Скайп вещь удобная и хорошая, но нематериальная. Саске тоже хочет скорее их увидеть — семь лет все-таки не семь месяцев, хоть и пролетели также быстро. А за учебой и, тем более, работой, вовсе ничего не замечается. Только-только поступив в Колумбийский университет, он не думал, что выпуск настигнет так скоро — пять лет учебы теперь кажутся сном. Один только диплом доказывает, что это было реальностью.
Время — удивительная штука, надо сказать.
— Вечер сегодня будет очень длинным, — усмехнулся Саске, подбирая сумки с асфальта. Итачи, кивнув, тут же открыл багажник, и хотел было помочь, однако во время застыл, видимо очередной раз вспомнив, что перед ним стоит не глупый маленький братишка, а взрослый и достаточно сильный альфа.
Это серьезно чуть не вызвало смех.
— Поверить не могу, что ты так возмужал, — Итачи ностальгически вздохнул, наверняка вспоминая их детские перепалки и игры, — Сейчас в нашем дружеском поединке я наверняка не одержу больше победу, — шутливо добавил он.
Хотя, если говорить без шуток, то так оно и получается. Саске начинал с боев без правил — и много с того времени крови потерял, чтобы одержать свою первую победу. А спустя некоторое время его, после неожиданно удачного боя и совсем как в фильмах, взял к себе в ученики бывший чемпион по боксу и кикбоксингу.
Пару лет пришлось погрязнуть в учебе и сплошных тренировках, — а затем первый матч, победа, и закрутилось все в удвоенной силе для подготовки к бою с новым, более сильным противником.
Жаль было уезжать именно из-за этого — единственное, что держало его там.
Но когда тренер сказал ему не маяться ерундой и ехать домой, даже слегка удивился, однако воодушевился мыслью открыть школу боевых искусств и стать тренером — в матчах теперь он вряд ли поучаствует, но забрасывать любимое увлечение тоже не хочет. Хотя в Японии более популярно джитсу и дзюдо, но школьникам будет более любопытно изучать и европейское искусство.
— Старайся, старший братец, — хмыкнул Саске, закрывая багажник, — Если у тебя получится одолеть меня в честном бою, то, так уж и быть, я стану называть тебя аники.
Итачи засмеялся, открывая дверь с водительской стороны:
— Ты всю жизнь добровольно не называл меня так. Я уже привык.
Зараза.
— Привычка — дело плохое, — садясь рядом на пассажирское место, добавил в ответ Саске, — Чем занимаешься ты?
— Мама проболталась? — тяжело вздохнул Итачи, но не стал ничего скрывать: — В общем-то, ничем. Просто все свободное время провожу с друзьями. Они у меня веселые ребята, — он улыбнулся, — А работы пока нет. Транжирю родительские деньги.
— Вроде старший брат, а лоботряс лоботрясом, — недовольно ответил Саске, разочаровываясь в ответе.
— Дело не в этом, — тихо засмеялся он, — Высоких вакансий пока нет, а работать в компании отца или простым рабочим я не хочу, — хитрый брат хочет сразу взлететь? Теперь понятно, почему безработный сидит.
— А свой бизнес открыть? — предложил Саске, — Знаний у тебя для этого предостаточно.
Итачи задумался, полностью погрузившись в дорогу. Похоже, этот вариант он даже не рассматривал, что, по сути, даже странно. Грамотный собственный бизнес в таком городке просто бы процветал, да и для такого у брата голова хорошо варит — два высших все-таки — странно, что он до сих пор о таком не задумался.
… телефонный звонок внезапно нарушил повисшую тишину в салоне, прерывая, тем самым, их серьезный разговор, из-за чего звонившему хотелось настучать по голове. Легонько, но запоминающе — Саске умеет так делать, не раз приходилось — и Итачи, поднял трубку:
— Слушаю.
Динамик в телефоне громкий, поэтому было слышно каждое слово: