— Но программисты же могут просмотреть программу и убедиться, есть вирус или нет, пусть сделают это, это же можно сделать за пол часа.
— Мы не можем, программа не поддаётся декомпиляции.
— Я не программист, поясните, что нельзя сделать?
— Обычно, чтобы узнать из чего состоит программа, её из машинного кода преобразуют в какой-нибудь язык. Как правило, это рип, наиболее простой и распространённый язык сегодня. Но рип может увидеть не все программы, если не справляется рип, то программу можно увидеть ассемблером, последние пятьдесят лет ассемблер делали так, чтобы он открывал вообще всё. Так вот, открыть эту программу нельзя даже ассемблером, что трудно объяснимо. Пока, было мало времени, и мы не нашли простого ответа, почему UIK не открывается ассемблером. Мы не можем увидеть, из чего состоит эта программа, она защищена от этого. Мы не можем узнать, есть там вирус или нет, и даже если он там есть, если мы не сможем открыть её и дальше, понадобится очень много времени, очень много времени, подчеркну, понадобится очень много времени, чтобы найти этот вирус, понять, как он работает и написать защиту.
— Я не программист, но я так понял с ваших слов, что вирус вы никакой не нашли, а тревогу объявили.
— Да, так. Но имел место, взлом банковской системы два дня назад. И там были найдены вирусы, сильные вирусы, практически неуязвимые для современных средств защиты.
— Как же вы вообще обнаружили те вирусы, если они такие неуязвимые?
— В части банков стояла программа, которая постоянно сравнивала реестр файлов в ядре операционной системы, с тем, что там есть, эта программа обнаружила файлы не входящие в реестр и сохранила их все. Можно сказать, нам повезло.
— Я не объявлю глобальную угрозу из-за догадок.
— Когда они нанесут удар, будет поздно.
— Вы поддерживаете Пола Рассела? — Удивился президент США.
— Скажу так, возможно, если бы я был на его месте, я поступил бы также.
— Мне нужно посовещаться.
— Позвать аналитиков?
— Нет, я не с аналитиками хочу совещаться, если мы отключим всю систему обороны, сделают ли тоже самое русские и китайцы? Идите, поднимайте аналитиков, программистов, ищите специалистов, установите пока четвёртый уровень военной тревоги, но не первый конечно. Мне нужно больше знать об этом всём, если вы найдёте в UIK вирус, и хоть на одном компьютере пентагона будет найдена эта зараза, я подумаю о первом уровне.
Советник вышел, президент США достал два телефона красный и чёрный, первый был предназначен для прямой связи с президентом России, второй для связи с Китаем. В каждый их этих телефонов было вставлено изолированное электронное устройство, переводившее английскую речь на русский и наоборот. Он нажал на кнопку включения, прошло несколько минут, трубку взял какой-то генерал.
— Я вас слушаю.
— Это президент США, я хочу говорить с Исаевым.
— Я его сейчас позову, он сейчас занят каким-то срочным делом с хакерами, он будет через пару минут.
Прошло несколько минут, к телефону подошёл президент России.
— Да, Роберт, я вас слушаю.
— Вы в курсе об этих хакерах и программе UIK?
— Да, мы тут обнаружили, что эта программа стоит у нас на некоторых компьютерах, хотя это не по регламенту, нам прислал письмо директор Интерпола Андрэ Гаррисон. И если верить всему, нас взломали, хотя доказательств и нет.
— Что вы будете делать с военными сетями?
— Я уже отдал приказ о военной тревоге, и мы отключаем их от интернета, но полностью отключить наши военные сети от интернета нельзя, придётся выключить часть систем полностью. Поэтому некоторые системы, такие как Глонасс и не только останутся подключены.
— Скажу так, один мой специалист, с которым я говорил только что, придерживается мнения, что необходимо полностью блокировать военные сети, даже в ущерб обороноспособности. И я вот подумал, если с такой проблемой столкнулись вы и Китай, если мы взаимно все всё отключим, никто ничего не потеряет. Так?
— Вы хотите ввести полную блокировку?
— При условии, что вы поступите также, в противном случае мы рискуем, что кто-то воспользуется нашим оружием. Например, сейчас, если наши компьютеры взломаны, кто-то может отдать приказ нашим частям нанести не ядерный удар по Кремлю, ракетами томагавк 3. И мы не сможем проконтролировать это.
— Я думаю.