— Да, оно впитывало твои силы, причиняя Сюзанне боль. Её способности, в том числе регенерацию, клеймо тоже поглощало. Просто понимаете… Магии применялось достаточно, и оно не способно было её всю удерживать. То, что потом появилось, это не обычное пятно. Это сгусток магической энергии. Ваши способности для него были, как вода для цветка. Более того, клеймо стало настолько не контролируемым, что распознать его смогли бы только самые сильные существа: Тьма, Бог, Смерть, архангелы, при наличии полноценной благодати, не ты, Гавриил, и… Бальтазар, как хозяин души.
— Папа, он не виноват, — делая глубокие вдохи, зашептала Милтон. — Это была… Моя идея.
— Не виноват? Почему молчала всё это время?
Сюзанна на секунду закрыла глаза, а потом, томно выдохнув, вкратце рассказала всю историю. Кроме любовной, разумеется. За время признания она делала паузы, потому что чувствовала сильную слабость, боль и нехватку воздуха.
— Азартные игры, — повторил архангел, когда дочь замолчала. — Вместе с подругами ты играла в покер и сделала ставку на душу. Поэтому и переехала к Бальтазару, чтобы быть рядом с владельцем. Пазл сложился.
— Папа, я…
— Не доводи до греха, Сюзанетта! Молчи сейчас!
— Прости, — она почувствовала, как из глаз по щекам побежали слёзы.
Гавриил, шмыгнув носом, провёл руками по раскрасневшимуся лицу. Только Эфраим никак не отреагировал, потому что попросту не знал, что говорить.
***
— Что теперь будет с Бальтом? С другими участниками этой истории? — аккуратно поинтересовался Гавриил, сидя на диване и наблюдая за Михаилом, который ходил взад-вперёд по кабинету и что-то бубнил себе под нос.
На Эдем опустилась таинственная ночь.
Как только Сюзанна немного оправилась, Михаил перенёс её на Небеса. Она первой испытала на себе последствия безрассудной выходки и оказалась запертой в Зелёной зале — роскошном помещении с деревянной дверью с тоненькими вставками фигурного стекла и огромным столом, которое было украшено картинами в позолоченных рамках, камином, декоративными цветами и всякими статуэтками. У дверей стояли ангелы-стражи, а на самой комнате было наложено силовое поле, которое не давало Милтон применить любые её способности для спасения или побега.
Самого же ангела архистратиг заставил прямо в гарнизоне вернуть его дочери душу и снять клеймо. Когда Бальтазар выполнил приказ, ведь он уже и сам намеревался это сделать, Михаил бросил его в темницу. Ангел, как и Сюзанна, тоже решил не рассказывать об их отношениях, ведь Михаил в тот момент выглядел настолько злым, что слушать его даже не стал. Если бы ещё и о романе узнал… Испепелил бы подчинённого прямо в казарме. Там же, в тюрьме Небесной, оказались и Эсмеральда с Изабеллой, которые усвоили, что играть в карты — грех, и Габриэлла — все получили по заслугам.
— Что будет? — Михаил остановился у стола и, достав упаковку чёрного шоколада, который в критический момент помогал ему думать, отломил плитку. — Бальтазару грозит казнь, а девушкам… Посидят в темнице, образумятся и выйдут. Только через года три. Надеюсь, про покер они забудут.
Медового цвета глаза младшего архангела неверяще и потрясённо распахнулись, а губы жалобно дрогнули и приоткрылись, как у отзывчивого ребёнка, впервые сломавшего хрупкое крыло бабочки.
— Как казнь?
— Публично. За этот поступок он ответит по всей строгости законов Рая. Ему отрубят голову и выставят её на всеобщее обозрение.
— Бальтазара нужно наказать, как того требует Устав гарнизонной службы, но… Обезглавливание это… Радикально. Михаил, пожалуйста… Умоляю.
Гавриил находился на распутье двух дорог. Впервые всегда хитрый и ловкий Фокусник понятия не имел, как поступать. Он один знал тайну Сюзанны и Бальтазара. Новостью о казни Михаил нанёс не только ему удар, ведь ангел был его лучшим другом, но и нефилиму. С другой стороны, если бы сам Гавриил раскрыл-таки секрет любовников, то, возможно, смог бы спасти двоих.
— Братюнь, я должен тебе признаться кое-в-чём, — заговорил младший архангел, надеясь на благоразумие старшего. — Быть может, это спасёт Бальтазару жизнь, ведь ты же не хочешь, чтобы Сюзон страдала?
Архистратиг присел в кресло и, приложив пальцы к вискам, начал их массажировать.
— На сегодня хватит признаний, — ответил он. — Не хочу больше ничего слушать. Оставь меня.
— Михаил, это касается отношений твоей дочери и моего друга.
— Какое из слов в приказе «Оставь меня» тебе не понятно? Соскучился по ангельской тюрьме? По заточённым туда друзьям? Если нет — уходи. И не смей перечить.
Младший архангел, видя, в каком ужасном настроении пребывал брат, молча встал и вышел из кабинета.
Когда за ним закрылась дверь, Михаил, скрепя зубами, схватил дорогую вазу из венецианского стекла и что есть силы швырнул её в стену. Настоящие эмоции он более не мог сдерживать… по крайней мере в эту ночь.
========== Глава VIII. ==========
Бальтазар сидел на короткой бетонной лавочке и задумчивым, непривычным для него взглядом сверлил решётку напротив. Из узкого, узорчатого окна напротив его полукруглой камеры лил ослепительный солнечный свет. В широких, арочных коридорах Небесной темницы царила мёртвая тишина, не слышно было даже голосов немногочисленной стражи. Именно она, угнетающая, давила на ангела с такой силой, что он, буквально, чувствовал её цепкие пальцы, сжимающие голову.
Архистратиг продумал всё до мелочей, поэтому Эсмеральда, Изабелла и Габриэлла оказались совсем в другом крыле обширной темницы. Даже с ними ангел лишился общения.
Но больше всего его волновала Сюзанна. Что будет с ней? Как поступит Михаил? Неужели из-за его любви пострадает она? Он не может допустить этого, но… Как спасти её? Шанса сбежать из тюрьмы не представится никогда. Никому, кроме Анны Милтон, как исключение, это ещё не удавалось, и самый знаменитый её узник — Гадриэль тому прямое доказательство.
— Сюзон! Когда я встретил тебя, Купидон отложил в сторону свой лук и ебанул по мне из ракетного комплекса Б-350. Сильно так…
Шаги где-то в дальнем конце коридора заставили его прервать все мысли о дочери Михаила. Неужели прямо сейчас для них всё закончится?
Ангел встал с лавочки, подошёл к прутьям и, затаив дыхание, принялся ожидать или посетителей, или палачей.
Когда из-за поворота показалась фигура Гавриила, в окружении стражника — молодого парня лет двадцати, которая быстрым шагом направлялась к камере ангела, у Бальтазара как от сердца отлегло. Стало быть, ещё не время.
— Впускай, — приказал архангел, остановившись у камеры друга.
В руках он держал глубокий кувшин, наполненный водой.
Юноша покорно кивнул и, достав один-единственный ключ с широкими кольцами, принялся суетливо копаться в замке.
— Только недолго, — всё же опасаясь архангела, произнёс он.
— Ты мне будешь условия ставить? Мне? Брату архистратига? Сколько хочу, столько и буду.
— Но здешний распорядок…
— Да срать на него. Можешь засунуть его себе в жопу!.. Отворяй и проваливай! Или сегодня же твоя голова украсит кол на входе в это место! Кто ты такой, чтобы перечить, м? Что за дерзость? Перед тобой — сам архангел Гавриил, а не рядовой солдатик! Это такая дисциплина в армии архистратига? Совсем от рук отбились! Но я наведу порядки, не сомневайся.
— Простите, к-команду-ующий, — пропищал напуганный ангел, открывая дверь и пропуская Гавриила вперёд.
Затем обратно запер её и, не желая гневить его ещё больше, удалился на пост.
— Ну привет, — архангел вмиг сменил манеру речи, мягко спросив: — Держишься?
Бальтазар вздохнул и вернулся обратно на скамейку.
— Уже известно, что будет со мной? — он выразительными голубыми глазами взглянул на друга.