Впрочем, если вы предпочитаете уединение, это тоже прекрасная тропа, которая поведет вас дальше и дальше. Я всегда буду рядом – на случай, если понадоблюсь. Но уверен, что вы и сами найдете свой путь.
Не торопитесь в добрых делах – время тоже имеет значение.
Возможно все
Когда Коа вышла на улицу, было совсем тихо. В такую рань фонари, что несли караул снаружи, еще горели. Они обменивались улыбками и болтали друг с другом, выстроившись в ряд у обочины. «Доброе утро, мисс Коа», – говорили они девочке, когда та проходила мимо, спеша по дорожке, и каждый низко кланялся ей. «И вам доброе утро, сэр», – шептала в ответ Коа, торопливо взбираясь по холму.
В понедельник, день посещений, девочка каждую неделю просыпалась задолго до восхода солнца и ехала в больницу проведать своего дедушку. Коа было всего восемь, но она совершала это путешествие в одиночку, потому что ее родители очень много работали и по утрам спали, пока не рассветет, а потом опять отправлялись каждый на свою фабрику. А Бейли, младший братик Коа, был еще слишком маленьким для таких поездок и потому тоже оставался дома.
Спускаясь к вокзалу с вершины холма, как она уже делала много-много раз, девочка прибавила шаг. Поезд отправлялся без пяти пять, и она знала: чтобы на него успеть, ей нужно поторопиться.
«Мне нельзя пропустить посадочный гудок», – шептала она себе под нос. Стоило выйти из дома всего на пару минут раньше – и она не оказалась бы в таком затруднительном положении. Чуть позже девочка будет очень ругать себя за неэффективность. Коа на ходу полезла в карман и вытащила телефон – надо перепроверить, что билет на поезд уже оплачен. Прежде она уже задерживалась, не позаботившись об этом заранее, да и в школе им твердили: «всегда надо быть готовым к тому, что произойдет дальше».
Вдруг девочка вспомнила дедушкины слова, которые он частенько повторял, когда они ходили на прогулки вдвоем – на «тыияшки», как он их называл. На прогулке дедушка передвигался мучительно медленно и то и дело останавливался, чтобы посмотреть на небо – очень любил наблюдать за бегущими по нему облаками. Так вот, тогда дедушка не раз говорил внучке: «Видишь, облака никогда никуда не спешат, но неизменно прибывают туда, куда направляются. Так почему же мы, люди, должны спешить и суетиться?» Коа не соглашалась с этими, как ей казалось, нелепыми высказываниями, считая их фантазиями дряхлеющего разума. Но она всегда очень скучала по тем дорогим моментам и вспоминала их с огромной любовью.
На самом деле в опоздании на первый поезд ничего страшного не было. Следующий – всего через несколько минут и тоже довезет почти до самой больницы. Коа в любом случае успевала навестить деда. Но для девочки все это не имело значения – для нее не было ничего важнее эффективности. Посещения в больнице начинались в семь утра, и Коа очень гордилась тем, что всегда первой входила в вестибюль. Порой другие постоянные посетители, хорошо ее знавшие, пропускали девочку вне очереди, будто потакая ее честолюбию.
Когда Коа добежала до станции, поезд уже стоял на платформе, готовый вот-вот тронуться. Чтобы девочка успела сесть, отправление задержали на несколько секунд. Такие проявления доброты помогали ей унять волнение и делали предстоящее путешествие намного приятнее. Поднимаясь на последнюю ступеньку платформы, девочка на мгновение замешкалась, чтобы наглухо застегнуть куртку: нередко по вагону гулял сквозняк, врываясь через щели в окнах. До города ехать было ровно два часа и две минуты, и все это время Коа смотрела, как за стеклом проносился мир: бесконечные бетонные монолиты и высоченные башни небоскребов, у подножий которых суетились едва заметные люди-муравьишки. Ей очень нравилось это время, и иногда она втайне желала, чтобы поездка никогда не кончалась. Ничего быстрее она в жизни не делала – и когда дедушка выздоровеет и вернется домой, не видать ей больше таких приключений.
Поезда считались символом эффективности, а поскольку все теперь управлялось при помощи цифровых технологий, ошибки из-за человеческого фактора совершенно исключались. Это правило ввели задолго до появления Коа на свет. Оно было призвано сделать так, чтобы милые приятности прошлого ни в коем случае не мешали прогрессу будущего. Детство перестало быть порой фантазий и беззаботности и превратилось в четкую последовательную программу эффективной подготовки к взрослой жизни. А сама жизнь обернулась упорядоченным графиком прогресса и технологий. То, что считалось непродуктивным, отошло в прошлое: парки, детские площадки, бумажные книги, вязание и поп-музыка. Все это, как и многое другое, более не допускалось. Людям строго-настрого предписывалось навсегда забыть о любой деятельности ради смутных сантиментов, или ностальгических эмоций, или просто ради удовольствия. Конкретные впечатляющие результаты – вот что важно. Ценно лишь то, что можно смоделировать, оцифровать, преобразовать в навыки, необходимые в мире высоких технологий, – ничего другого человеку не нужно. Единственным приоритетом в жизни стал успех, а на смену старым привычкам и предметам пришли телефоны, сверхскоростные поезда, говорящие планшеты и виртуальная реальность. Коротко говоря, жизнь потребовала эффективности, а не опыта. Надежда тоже стала пережитком прошлого – основанным на пустых желаниях видением будущего, принадлежащим ушедшей эпохе.