Перечисляя ярких «схоластов» века мы обязаны вспомнить Фортиниуса Люцетуса, Леона Аллатиуса, Джймса Ашера, Людовико дела Коломбе, Афанасия Кирхерия et cetera.
Чем же они прославились?
Люцетус (Fortinius lucetus. 1577–1675) — автор очень влиятельной концепции того, что Луна практически целиком сделана из фосфора, а эффект ее свечения основан на фосфоресценции. Самое забавное, что гипотеза базировалась на крайне убедительных экспериментах. Люцетус брал болонский камень[80] и изготавливал из него диски и полусферы. Их свечение было практически незаметно днем, но при наступлении темноты они ярко разгорались, приобретая весьма реалистичное сходство с Луной.
На основании многочисленных опытов, при которых диски и полусферы наблюдались на разных расстояниях, под разными углами и в условиях разной освещенности, Люцетус с абсолютной уверенностью объявил, что Луна имеет фосфорную природу.
Как следствие:
Своей красотой и опорой на естественные явления гипотеза произвела огромное впечатление на современников, а Люцетус приобрел славу авторитетнейшего астронома и ученого.
Рассмотрим второго фигуранта из нашего списка — Леона Аллатиуса (Leo Allatius. 1586–1669), Хранителя Ватиканской Библиотеки.
Он создал прелестную теорию, согласно которой кольца Сатурна состоят из крайней плоти Иисуса Христа, вознесшейся после обрезания.
Как следствие:
Состоялось (как минимум) два диспута с участием богословов и большинства астрономов, которые решали возможность включения этой гипотезы в университетские курсы.
Третий герой — профессор Джеймс Ашшер (James Ussher. 1581–1656). На основании библейской хронологии он вычислил день сотворения мира, т. е. 23 октября 4004 г. до н. э. и таким образом установил «очень точный» возраст планеты.
Как следствие:
На протяжении долгого времени данная цифра считалась единственно верной и доказанной наукой.
Зачем мы перечисляем все эти нелепости?
Исключительно для того, чтобы создать объемное и максимально сочное представление о естествознании того времени.
А также затем, чтобы прояснить мощь и универсальность того метода, что позволил отделить «овец от козлищ» и снять подлинно научные «сливки» со всех дисциплин.
Аллатиус, Беллармини, Люцетус, Кирхерий и еще тысяча (как минимум) «схоластов» не имели на титульных листах своих трудов специальных меток, предупреждавших, о том, что их изучение — пустая трата времени.
Напротив. Как мы уже говорили — на тот момент это были весьма авторитетные авторы. Ознакомление с их фолиантами было обязательным.
Конечно, наука XVII столетия была фантасмагорическим месивом, в котором обоснованное и точное переплелось с самыми дикими домыслами. Работы Кеплера соседствовали с улетевшим к Сатурну препуцием Христа, а грубейшие ошибки Кирхериуса имели тот же вес, что и открытия Ферма.
Углубление во всё без исключения тогда было столь же нереальным, как и сегодня. Или еще невозможнее.
Сегодня у нас есть законы естествознания. Все, что им противоречит может быть смело и безоговорочно отбраковано. Мы можем не принимать во внимание (или не воспринимать всерьез) летающие препуции, психотерапии или «внетелесные ощущения».
Тогда эти ориентиры еще не были сформулированы. Все было гораздо сложнее и запутанней.
И это было прекрасно, так как только безбрежный и бездонный эпистемологический[81] хаос XVII века мог породить фигуру, способную этот хаос укротить и упорядочить. По логике развития науки она непременно должна была выйти из «пены столетия».
Эта «Афродита» не замедлила явиться.
Ею стал профессиональный солдат-наемник, картежник, пират и дуэлянт Рене де Декарт. Он же Картезий или Картезиус, т. к. академические правила того времени требовали от ученого латинизировать имя.
Его образование ограничилось иезуитской школой в Ля Флеш, где Декарта обучили латыни, начаткам простой математики, а также иезуитской логике.
Окончив школу, Декарт отправился воевать.
Разумеется, не за родную Францию, а за талеры и гульдены. Под знаменами Максимилиана Баварского он брал Прагу, а под барабаны принца Оранского громил Арминиан.
Попутно он странствовал, картежничал, брюхатил дам и девиц, богохульничал, пьянствовал, пиратствовал, курил табак, дрался на дуэлях, т. е. вел очень здоровый образ жизни.
Периодически Декарт затворялся в глуши и шлифовал линзы. Или навещал бойни, где изучал свиные сердца.
Впрочем, не только сердца и не только свиные.
Вспомним известный пример, характеризующий его, как весьма дерзкого экспериментатора.
81