Спортсмены и призраки Булонского леса
Чем меня всегда завораживали парки, так это своим фантастическим обществом.
Будь то в дни моей молодости, благодаря теннисным тренировкам на стадионе «Ролан-Гаррос» или в Гоночном клубе Франции, во время командных встреч, когда для нас были открыты двери ресторана «Тир о пижон» и клуба «Поло де Багатель», или позднее, когда я проезжал его целиком на двух колесах, или же ночью на машине, возвращаясь из западного пригорода, задержанный скоплением машин, фары которых освещали полуобнаженных существ, похожих на женщин или мужчин, которые, распахнув полы плаща, трясли возбужденным членом, этим предметом культа всех времен, за долгие годы в моей памяти скопилось множество стоп-кадров из жизни Булонского леса, на которых причудливым образом смешались спортсмены и призраки.
Приезжая в «Поло де Багатель» для командных встреч, мы с товарищами по клубу немного нервничали при мысли о буржуазной роскоши, с которой нам предстоит столкнуться, я не мог удержать улыбки, видя — в двух шагах от роскошных лимузинов, где дремали шоферы в униформе и из которых только что вышли денди в сапогах, в шляпах из лакированной кожи, в блейзерах с гербом (в ту пору некоторые еще носили монокли), за ними мажордомы, несущие спортивные сумки и длинные деревянные молотки, а невдалеке конюхи, гонявшие рысью по газону нарядных лошадей, — обширный арсенал из рыболовных снастей, съестных припасов и родни (термосы, барбекю, маленькие приемники, зонтики, раздвижные удочки, вопящая малышня, еле ходячие бабули и дедули и т. д.), который размещали — словно на снимках первых оплачиваемых отпусков Картье-Брессона — несколько рыбаков, разбивавших свой лагерь на берегу маленького пруда (доступного всем) в каких-то десятках метров оттуда.
Примерно такая же роскошь, хотя и на ступень выше по социальной лестнице, царила в «Тир о пижон» (тогда туда ходили в основном отставные генералы) и в Гоночном клубе Франции (уже негласно завоеванном, к великому прискорбию давних членов, довольно заносчивыми парижскими нуворишами в спортивных костюмах с иголочки). Мне нравилось наблюдать, как пожилые красавцы спортсмены, играя немного помятыми мускулами, отработанными скачками бегали по газонным дорожкам на виду у бесчисленных наяд, загорающих у бассейна в ожидании покровителя.
В перерывах между тренировками на «Ролан-Гарросе», поскольку я уже давно понял, что необходимо скрыть мой интерес к книгам от товарищей по спорту, чтобы почитать, я прятался напротив, в роскошных теплицах сада Отей, где обитали ботаники, впадавшие в экстаз от карликового папоротника Суматры, и которые, кажется, слава Богу, смотрели на паренька, средь бела дня уткнувшегося в книгу, как на родственную душу.
Много лет спустя, отправляясь по утрам в субботу на остров Пюто, где я был тренером по теннису, я выбирал маршрут вдоль гоночных треков Лоншан и останавливался полюбоваться на сменявшие друг друга стремительные потоки велогонщиков, мчавшихся что было сил по отдельной дорожке, выгнув спину над велосипедом, в облегающих флюоресцентных костюмах, шлемах и очках, как на легендарной велогонке Париж — Рубе, как они, вполне понятно, проносясь мимо, оскорбляли докучных любителей без шлемов, с прямой спиной, когда те как ни в чем не бывало спокойно крутили педали, и по их нарочито беспечному виду было легко догадаться, что они явились сюда специально, чтобы исподтишка тормозить рекордный заезд фанатиков спортивных достижений.
Если я выбирал внутренний маршрут, то ехал вдоль озера, завидуя флиртующим парочкам в лодках, плывущих к маленькой Кифере, зеленому островку посередине, затем я срезал путь, что позволяло мне мельком видеть важных рыболовов, ловивших на муху, как раз когда они забрасывали удочку в искусственную речку.
Сегодня, когда я въезжаю на велосипеде на парковые аллеи — обычно, чтобы потом немного побегать вокруг озера, — переехав западное шоссе по маленькому мосту, который нависает над ним за «Ролан-Гароссом», я ненадолго задерживаюсь у площадки для игры в петанк, где, по слухам, делаются астрономические ставки, потом еду к бассейну, где лучшие моделисты с помощью пульта управляют маневрами своих опытных образцов, и, наконец, доезжаю — встречая десятки бегунов и собак всех мастей — до полей, где по выходным сражаются команды регбистов и футболистов перед маленькой горсткой сонных болельщиков, долго стою, наблюдая, как по полустертой разметке на вытоптанной траве, недалеко от могучих деревьев парка Багатель, эти спортсмены-любители в разномастных футболках гоняют, как одержимые, и не без горечи думаю о том, чего лишил меня большой спорт, когда я распрощался с детством: чистой радости от усилий, без награды и задних мыслей.