Может быть, он отпечатан, но еще не подписан. Тогда это не приказ, а только проект приказа.
Может быть, он таки подписан, но запрещает нечто с 1 июля, а сейчас еще 28 июня, и можно успеть.
Может быть, он подписан, и 1 июля уже наступило, но в нем есть слова "в особых случаях…в специально установленном порядке". А разве я — не "особый случай" во Вселенной?!
Остается узнать, в чем именно состоит "специально установленный порядок".
Однажды я принял должность замести теля директора по производству. В моем подчинении, в частнос ти, находились и бригады, работающие в три смены. На стене висел график их работы по сменам. На графике были обозначены места для подписей моего предшественника и председателя профсоюза. Однако самих подписей не было.
Прежде чем поставить свою подпись, я поинтересовался, почему до меня соответствующие подписи отсутствовали. Профсоюзный деятель объяснил мне, что этот график — незаконный, поскольку он предусматривает работу одними и теми же людьми по две смены подряд. Трудовое законодательс во запрещает, работать две смены подряд. Поэтому профсоюз такой график акцептировать не будет.
Я поинтересовался, давно ли сложилась такая ситуация. Оказалось, что уже три года — с момента переезда нашей организации в это здание. Ведь оно находится практически за городом, работникам далеко добираться, им удобнее отработа т ь подряд две смены, а потом зато отдыхать побольше.
Я занялся другими делами и на некоторое время забыл об этой проблеме. Вспомнил тогда, когда решил уволить за прогулы одну весьма скандальную особу. Вспомнил потому, что не хотел в ожидаемой мною конфликтной ситуации иметь "ахиллесову пяту" в виде несогласованного с профсоюзом графика работы.
И хотя меня убеждали — и профсоюзный деятель, и кадровик, и директор, — что это неразрешимая проблема, что глупо ради буквы закона отказываться от удобного всем графика, я все же решил "приблизиться к оленю".
Я взял в руки трудовой кодекс и прочитал его. И обнаружил, что тот же самый график вполне законен, если его называть не "графиком работы по сменам", а "графиком работы с суммированным рабочим временем".
Я заклеил на графике старое название и красиво написал новое. Затем подвел к нему председателя профкома и спросил, указывая то на график, то на статью в раскрытом трудовом кодексе:
— Ну как, теперь будем подписывать?
— Теперь будем!
Из этого примера видно, как важно читать самому, пересчитывать самому, заглядывать самому, расспрашивать самому, убеждаться самому.
По просьбе жены муж остановил машину в безлюдной местнос ти. Жена собрала милый букетик полевых цветов. Когда решили трону ться дальше, машина не завелась. Муж плохо разбирается в автомобильных делах, а жена — вообще никак, даже не водит автомобиль. Грустно.
— Это все стартер! — объясняет муж, делая очередную попытку завести машину, — мне предлагали новым заменить, а я решил не тратить деньги, пусть, думаю, этот пока поработает!
— А ты капот подними, посмотри!
— Чего его поднимать?! И так все ясно!
Жена настаивает, муж поднимает капот, заглядывает, обходит вокруг машины и снова заглядывает. К нему присоединяется жена. Оба смотря т на двигатель, но когда он собирается закрыть капот, жена останавливает: — Ой, а что это за проводок висит? Один конец закреплен, а другой просто так болтает ся… Может, его нужно куда-нибудь приделать?!
Муж со стыдом обнаруживает, что жена права, что он был самодовольно-невнимателен, когда заглядывал под капот. Он подсоединяет проводок и машина заводится.
Что мешает приближаться к оленю? Самодовольство, самонадеянность, надежда на авось, день, робость, боязнь показаться недоверчивым, брезгливость, щепетильность, боязнь испачкаться и… боязнь обнаружить пустое, т. с. то, ради чего и затевалась проверка. Как бы мы не продолжали этот список, ясно одно: препятствия на пути приближения — это мы сами.
Приближаться к оленю — значит лично проверять все, что проверить несложно, что не требует серьезных затрат времени или усилий.
Иногда человеку кажется, что если он все будет проверять, то в глазах своего ближайшего окружения будет выглядеть неким "колючим ежиком". На самом деле это не совсем так. По мере проверок и обнаружения пустого он приучит свое окружение к тому, что ошибки, небрежность или плутовство с ним не пройдут. А стало быть, его окружение само усвоит его стиль, само будет приближаться к оленю, прежде чем его информировать, само превратится в «ежиков» — требовательных и придирчивых, недоверчивых и пристально внимательных. И не будет его больше подводить.
Теперь он сможет в отношении своего, уже обученного, круга спрятать иголки и проявлять больше доверчивости, перенеся контроль на более отдаленные во времени события. Быть кругленьким, гладеньким. А его окружение станет «ежиками» по отношению к окружающей среде.
Так формируется фирменный стиль, не терпящий пустого, вытесняющий из своей среды пустых и ненадежных. С такой фирмой легко работать добросовестно и сложно-с плутовством или спустя рукава.
Приближайтесь к оленю максимально, прежде чем обопретесь на свою картину мира, иначе обопретесь на пустое. Пробуйте, заглядывайте, разговаривайте с первоисточником, пересчитывайте.
Не всегда бывает возможно приблизиться к оленю самому. Иногда мы вынуждены приближать к этому другого — того, кто ближе к источнику информации, или того, кто компетентней нас в данном вопросе (подобно тому, как жена побуждала мужа заглянуть под капот автомобиля). Разумеется, всегда есть возможность этого другого настойчиво просить, требовать, стимулировать: "Нет, вы все-таки проверьте, как следует!" Часто это дает результаты, но иногда является недостаточным. Проблема состоит в том, что если человек, которого мы побуждаем, имеет мнение по поводу "единственно возможного результата" своей проверки, да еще в этом мнении убежден, то невольно будет осуществлять проверку недостаточно добросовестно.
Сильным приемом побуждения к проверке "несмотря на мнение", является изменение предмета проверки, выбора в качестве такового нового объекта, можно сказать, псевдообъекта, обладающего двумя существенными качествами: по поводу него "нет мнения"; проверка этого псевдообъекта технически невозможна без попутной проверки действительно нужного нам объекта.
Представим себе следующую сцену. Молодой человек, стоя под окном третьего этажа, обращается снизу к высунувшейся из окна девочке-подростку:
— Твой брат дома?
— Дома!
— А ты проверь, пожалуйста!
— Да дома, дома!
— Слушай, посмотри, пожалуйста, какая у него цепочка на шее надета: белая или желтая?
Девочка, сама заинтересовавшись, исчезает и через полминуты появляется снова:
— Ой, только что был! Он, наверное, в гараж ушел, мотоцикл чинить!
Здесь девочка не поленилась пойти и посмотреть на цепочку — уж больно необычной ей показалась просьба — а заодно невольно приблизилась к оленю и воочию убедилась в отсутствии брата.
Другой диалог, уже по междугороднему телефону:
— Вы собрали группу на экскурсию? Сколько человек?
— Собрали пятьдесят человек!
— Ровно пятьдесят?
— Одну минуточку… Сорок восемь!
— Посмотри те, пожалуйста, господин Фролов оплатил экскурсию?
— А у нас нет пока списка…
— Откуда вы знаете, что сорок восемь, если нет списка?
— Ну, это же приблизительно…
В этих примерах в качестве псевдообъектов использовались реальная цепочка и вымышленный господин Фролов.
Чтобы побудить другого приблизиться к оленю, задавайте такие вопросы, ответить на которые без подлинной проверки невозможно, если только не пойти на явную ложь.
В начале XX века на фабрике, расположенной в маленьком поселке, произошла забастовка. Дело было зимой. Предприниматель оказался в затруднении: все три возможных решения его по той или иной причине не устраивали.