Более того, люди могут отдавать предпочтение атрибутам, а не целым предметам, что позволяет им быстро отсеять подавляющее большинство вариантов и сосредоточить свое внимание на оставшихся нескольких. Продолжая пример с автомобилем, человек может решить, что ему нужен немецкий универсал стоимостью до 30 000 долларов, со складывающимися задними сиденьями для дополнительного места для хранения груза, а в идеале еще и с люком. Чем конкретнее предпочтения, тем проще становится задача выбора. Эксперт, который точно знает, что ему нужно, сможет без труда выбрать даже из огромного ассортимента.
В совокупности эти эффекты опыта могут привести к поразительным результатам. Когда мы учимся, изучая и практикуя, упрощать, расставлять приоритеты, классифицировать элементы и распознавать закономерности, мы способны создавать порядок в кажущемся хаосе. Например, мастера шахмат на протяжении всей истории выполняли такие трюки, как одновременная игра и победа в 20 партиях, иногда даже с завязанными глазами. Как им это удавалось? Во-первых, конечно, это десятки тысяч часов практики, которые позволяют им быстро извлекать необходимую информацию с доски: линии атаки, пути отхода короля и так далее. Благодаря своей интуиции они умеют отделять зерна от плевел, определяя, какие ходы стоит, а какие не стоит рассматривать в той или иной ситуации. Таким образом, рассматривая только самые жизнеспособные тактики, они могут планировать несколько ходов заранее с относительно небольшими умственными усилиями. Некоторые из этих конфигураций даже имеют названия, например "сицилианский дебют" или "мат Бодена", и эксперт может использовать коллективную мудрость предыдущих гроссмейстеров, отвечавших на эти ситуации. По сути, они выигрывают, играя умнее, а не сложнее.
То, что впечатляющая память шахматных мастеров основана на когнитивной эффективности, а не (полностью) на сверхчеловеческих подвигах запоминания, показали исследования, в которых мастера сравнивались с новичками на способность запоминать и восстанавливать доску с шахматными фигурами после наблюдения за ней в течение всего пяти секунд. Мастера легко превзошли новичков, в некоторых случаях правильно расставив 23 или 24 фигуры из 25 с первой попытки, но только в тех случаях, когда показанные им конфигурации могли возникнуть естественным образом в ходе игры. Когда фигуры размещались случайным образом, эксперты справлялись не лучше новичков, с первой попытки правильно размещая лишь две или три фигуры.
Как видно из природы экспертизы, говоря о выборе, важно делать различие между количеством вариантов, доступных в среде, и количеством, с которым реально сталкивается выбирающий. И эксперты, и новички были бы перегружены, если бы попытались напрямую сравнить и выбрать из сотни вариантов, поэтому им необходимо как-то упростить процесс выбора. Разница в том, что эксперты могут упростить свой собственный выбор, что, в свою очередь, позволяет им в полной мере использовать возможности, предоставляемые большим выбором. С другой стороны, новички зависят от провайдеров, которые могут сократить количество предоставляемых вариантов, и в этом случае они получат выгоду, но не такую большую, как эксперты. Если поставщики будут продолжать предлагать множество вариантов, они в конечном итоге будут перегружены.
Каковы могут быть последствия, когда новички сталкиваются с большим выбором, чем они могут осилить? Или когда развитие опыта кажется невозможным? В конце концов, шахматы - это закрытая и последовательная система, с четкими правилами и одной очень ясной целью: захватить короля. Но даже в этом случае их освоение требует огромных усилий. А что происходит, когда мы не уверены в своих целях или в процессе их достижения? В таких случаях стать экспертом гораздо сложнее. Что тогда? До сих пор мы рассматривали последствия слишком большого выбора, которые кажутся вполне доброкачественными, вроде потери нескольких минут в очереди за джемом или неловкого поражения шахматного мастера с завязанными глазами, но они доброкачественны только потому, что сами контексты выбора не имеют особых последствий. Как мы увидим далее, ощущение "перегрузки выбором" присутствует и в более важных и сложных решениях, например, слишком большое количество вариантов может навредить финансовой безопасности и здоровью человека.
IV. ГРОХОТ ИЗОБИЛИЯ
В 1978 году американским работникам стал доступен новый класс пенсионных планов, известный как 401(k). В то время как традиционные пенсионные планы финансировались работодателем, эти планы "с установленными взносами" поощряли работника инвестировать часть своей зарплаты в различные взаимные фонды, доходы от которых становились доступными после выхода на пенсию. Они решали многие проблемы пенсий, которые часто были недофинансированы и не могли быть переведены, если сотрудник менял работу, и предоставляли работнику больше контроля над своим финансовым будущим. Сегодня 401(k) является доминирующей формой пенсионного инвестирования в США: Почти 90 % людей, имеющих пенсионный план в той или иной форме, полностью или частично охвачены планами с установленными взносами.