В юридических трудах она обычно формулируется следующим образом: «Если страну завоевали христиане, могут ли мусульмане остаться или должны переселиться в какую-нибудь мусульманскую землю?»
Употребляющийся при этом термин «переселение», по-арабски хиджра, красноречиво свидетельствует, под каким углом зрения рассматривает этот вопрос исламская юриспруденция. Согласно мусульманскому учению, Пророк был образцом, которому мусульмане должны следовать почти во всех отношениях. Пророк лично подал пример переселения, оставив языческую Мекку и повелев соратникам заранее отправиться или сопровождать его в Медину, где они смогут вести жизнь мусульман. Вменение в обязанность мусульманину перебираться туда, где можно свободно исповедовать свою религию, основывается на цитате из Корана (4:97–100), поддержанной многими хадисами. В характерном и часто приводимом изречении Пророк обличает и отвергает любого мусульманина, предпочитающего жить среди приверженцев многобожия.
В первые столетия ислама вопрос хиджры был сугубо теоретическим и некоторые правоведы, особенно ханафитской школы, утверждали, что обязанность хиджры утратила силу после мусульманского завоевания Мекки, ссылаясь в связи с этим на хадис «Нет хиджры после завоевания [Мекки]». Волна христианской реконкисты вновь сделала проблему переселения важной и насущной, и маликитские правоведы на западе исламского мира, столкнувшись с подчинением христианам обширных мусульманских территорий в Сицилии, Испании и Португалии, дали на вопрос о переселении другой ответ. Они провозгласили, что обязанность хиджры не только не утратила силу, но будет действовать до Судного дня, спорить же можно только о том, при каких обстоятельствах она вступает в действие и когда и для кого может быть сделано послабление.
Некоторые, опираясь на Коран и хадисы, находят возможным освобождение от хиджры по причинам физической или финансовой неспособности ее предпринять; кое-кто ссылается на принцип даруры, необходимости как личной, так и общинной, и допускает значительную оттяжку неизбежного отъезда; наконец, некоторые авторитеты разрешают мусульманам остаться в надежде «направить народ неверия на путь истины и спасти его от заблуждения». Все, однако, единодушно утверждают, что мусульманам нехорошо оставаться под властью немусульман. Расхождение состоит исключительно в том, считать ли пребывание в стране, где правят неверные, непоощряемым или запрещенным, иными словами, обязывает ли закон мусульман в подобных случаях эмигрировать или просто рекомендует им так поступить. Ключевым является ответ на вопрос, разрешается ли мусульманам исповедовать свою религию, точнее, «выставлять на всеобщее обозрение символы ислама». Если нет — они, по общему мнению, должны эмигрировать. Если да, то умеренные правоведы склонны считать постоянное пребывание под властью неверных непоощряемым, а наиболее строгие настаивают, что и в этом случае религия обязывает мусульман выселиться. Марокканский правовед Ахмад ал-Ваншариси, писавший на последних этапах испанской реконкисты, настаивал, что даже если христианские завоеватели справедливы и терпимы, мусульманам следует эмигрировать — более того, в этом случае необходимость переселения еще более настоятельна, поскольку при такой власти соответственно возрастает и опасность вероотступничества[28].
В данном случае вопрос рассматривался сугубо гипотетически, поскольку христианские завоеватели не были ни справедливыми, ни веротерпимыми, а мусульманам пришлось убираться невзирая на их предпочтения. Другим мусульманам, завоеванным европейскими державами, повезло больше: они могли сами выбирать, оставаться им или уезжать. В Новое и новейшее время термин мухаджир, «тот, кто совершил хиджру», применялся к мусульманам, перебравшимся из потерянных Османской империей провинций в Турцию и из светской Индии в Пакистан.
Сделанный ими выбор и его правовая ратификация зависели в основном от того, насколько свободно они могли исповедовать свою религию и как они на деле понимали эту свободу. Для современного западного человека религиозная свобода определяется словами «свобода вероисповедания» и означает именно это. Но следование на практике исламским нормам есть нечто большее, чем просто исповедание веры, как бы оно ни было важно. Это образ жизни, детально регламентированный священными текстами и основанными на них учеными трактатами. Но и этим дело не ограничивается. Первейший долг мусульманина, не единожды, но многажды предписанный Кораном, — «насаждать добро и запрещать зло». Недостаточно в порядке личного выбора делать добро и воздерживаться от зла — мусульманам вменено в обязанность насаждать и запрещать, то есть осуществлять власть. Тот же принцип применим и к священному закону, которому следует не только подчиняться, но и заставлять подчиняться. Таким образом, по мнению многих правоведов, мусульманин не только должен воздерживаться от пьянства и разгула, но и обязан уничтожать крепкие напитки и прочие принадлежности разгула. По этой причине ислам должен доминировать в любых отношениях с неверием. Именно поэтому мечети должны быть только выше и никак не ниже немусульманских культовых зданий, и именно поэтому — здесь все правоведы единодушны — мусульманин вправе жениться на немусульманке, но немусульманин не может, под страхом смерти, жениться на мусульманке. В браке, уверены правоведы, доминирующей стороной всегда бывает мужчина.
28
Абу-л Аббас Ахмад ибн Яхья ал-Ваншариси,