Правда, до майора доходили смутные слухи, что особо непонятливым старший лейтенант Ястребов может довложить ума и здравого смысла своим небольшим, каменно-крепким кулаком, но Валерий не верил. Слишком уж часто шипят из-за угла завистники, а завистники у командира первой роты имелись. Не в родном батальоне, но имелись. Еще бы! Один из пяти орденоносцев на всю бригаду! Поневоле позавидуешь...
Усачев сверился с часами. Часы у него тоже были не простые - именные, от Верховного Совета. Тоже немалая награда, а все же не орден. Но майор не испытывал зависти к Ястребову: не зря, ой не зря собрали здесь лучших из лучших. Что-то будет, что-то будет... А что? Сейчас у всех в головах только одно и есть: Испания... Испания! Она сражается с фашизмом и не может же первое в мире государство рабочих и крестьян покинуть братьев в час испытания. Испания... Вот там-то и найдут награды своих героев. Найдут обязательно...
- Огонь!
Одновременно с командой вниз упала рука и шесть трехдюймовок слитно гаркнули, посылая сквозь снежную пелену гостинцы к невидимым мишеням.
Командовавший батареей капитан, поднял телефонную трубку, замер, прислушиваясь:
- Товарищ капитан! - голос наблюдателя с передового НП вздрагивал от радости.. - Есть накрытие!
- Понял, - и тут же, без паузы, - Батарея! Прицел тот же. Три снаряда! Беглым! Огонь!
Где-то за стеной снежного заряда, некстати пришедшего с зимней Балтики, в расположении батареи условного противника разверзся ад. А капитан уже кричал в трубку:
- Товарищ майор! Задание выполнено! Батарея противника приведена к молчанию!
Командир дивизиона коротко бросил "Молодцы!" и немедля переключился на комдива:
- Товарищ первый. Ваше приказание выполнено. Батарея противника приведена к молчанию. - И, услышав что-то лестное, радостно прокричал, - Служу трудовому народу!
Командир первой стрелковой дивизии Отдельного Стрелкового Корпуса Особого Назначения, комдив Ефремов, довольно усмехнулся. И было от чего быть довольным: батарея из артдивизиона, за восемнадцать минут прибыла на место, мгновенно развернулась, четко организовала наблюдение и связь, и ликвидировала условного противника буквально с третьего залпа. Завтра на утреннем совещании, нужно отметить уверенные действия артиллеристов. А вот пехота...
Михаил Григорьевич повернулся к начальнику штаба:
- Как мыслишь, Иван Христофорович, не подведет пехота? Артиллерия у нас на "отлично" действует, а что там с пехотой?
Услышав подобный вопрос, полковник Баграмян отставил в сторону стакан с чаем и распахнул кожаную папку:
- Вот, товарищ комдив, рапорты командиров второго и третьего полков о проведенных учениях.
Комдив чуть заметно поморщился: полковник с истинно кавказским упрямством все время коверкал слова "рапорта" произнося его "рапорты" с ударением на "о". Но это был один из очень немногих недостатков начальника штаба, а потому Ефремов тут же забыл о нем, и принялся читать. И практически тут же Баграмян принялся экспрессивно комментировать читаемое:
- Клянусь, честное слово! Молодцы! Двадцать километров прошли - ни одного обмороженного, ни одного отставшего! Питание организовали горячее, медсанпомощь! На рубеж вышли: сходу артиллерию развернули, молодцы! Клянусь, в пять минут все сделали! Пулеметами атаку поддержали, батальоны в цепи развернули! Прижали условного противника огнем, и - броском заняли первую линию! Клянусь, честное слово, молодцы! Пока первую линию занимали, артиллеристы огонь на вторую линию перенесли - и сразу же, без остановки вторую линию полк берет! Молодцы! Клянусь, честное слово!
Михаил Григорьевич слушал восторги начштаба, читал рапорта, и перед его глазами вставала заснеженная равнина, по которой ускоренным маршем движутся колонны красноармейцев. Вот, обгоняя пехоту, вперед выносятся конные запряжки с полковыми и батальонными пушками. Взлетают в серое зимнее небо клубы пара от лошадей, орудия разворачиваются в сторону оборонительных позиций условного противника, ездовые тут же гонят упряжки назад, а на открытые артиллерийские позиции уже мчатся новый запряжки - с зарядными ящиками. Унитары перепархивают по цепи артиллеристов, словно невиданные летательные аппараты, гремит команда "Огонь!" и практически одновременно с ней грохочут пушки. Залп, еще, еще...