Наряды, жемчугов сиянье…
Для женщины всего дороже.
А у меня их тьма: чего же?..
Луиса. Вот странное существованье!
Донья Мария. О, глупая! Нет, нет, конец:
Меня цепями брак не свяжет!
Луиса. А если вам отец прикажет?
Донья Мария. Но разве может мой отец
Судьбой моей распоряжаться?
Луиса. Отца не надо вам гневить,
Ему должны послушной быть.
Донья Мария. О, мне тут нечего бояться.
Раз сделать глупость – не беда:
Беда – хотеть ее исправить,
И глупость первую оставить
Нам безопаснее всегда.
Луиса. Но ведь для нас нет выше долга,
Чем почитать отца и мать.
Донья Мария. Вот проповедь взялась читать…
Луиса. А тут как раз сидит уж долго
У вашего отца – сеньор…
Донья Мария. Кто?
Луиса. Дон Диего.
Донья Мария. Что ж такое?
Меня оставят пусть в покое:
Нет… ни к чему их разговор.
Луиса. А дон Луис – чем не хорош?
Донья Мария. Ты хочешь замуж? Ну, увидишь,
Что, чем скорей ты замуж выйдешь,
Тем раньше слезы лить начнешь!
Луиса. Тут важно, как кому везет:
Иная думает о муже,
А выберет – нельзя быть хуже,
Другая же, наоборот!
Да, есть мужчины всех сортов.
Кто плох? Кто нет? Как знать, не зная?
Бывает, счастья ждет иная,
А ей уж тяжкий крест готов!
Но все же – можно ль сомневаться
В дон Педро? Чудный человек!
Донья Мария. Такой урод… и весь свой век
Мне им прикажешь любоваться?
Луиса. Ваш суд уж чересчур суров…
Дон Педро…
Донья Мария. Брось, не трать усилья:
Дон Педро был король Кастильи,
А этот – царь всех дураков.
Луиса. Вот дон Диего был уверен
B успехе дела своего;
Он не жалел вам ничего —
Его подарков счет потерян!
Донья Мария. Охота же была ему!
Он недостаточно был чуток.
Одно тебе скажу без шуток —
Его в подарок не приму.
Луиса. Что там?.. Как будто кто-то плачет.
Донья Мария. Сменили слезы смех пустой.
Как будто мой отец? Постой…
Луиса. Да… это он! Что это значит?
Сцена II
Дон Бернардо с орденом Caнт-Яго[3] на груди, выходит, держа у глаз носовой платок; те же.
Дон Бернардо. Увы! Как пережить я мог?
Донья Мария. Сеньор… как вы нас испугали.
Что с вами? Вы в слезах, в печали,
И я – я не у ваших ног?
Но что случилось, о сеньор?
Отец мой, мой родной, любимый!
Дон Бернардо. Терзает стыд невыносимый.
Зачем я жив, стерпев позор?
Донья Мария. Какой позор?
Дон Бернардо. Не знаю сам.
Молю, оставь меня, Мария.
Донья Мария. Пусть вас оставят все другие:
Я жизнь свою за вас отдам.
Что с вами? Вам помочь нельзя ли?
Вы не упали? Мудрено ль
В такие годы…
Дон Бернардо. Хуже боль:
И честь моя, и доблесть пали!
Ах! Отчего здесь нету сына?
Он отомстить бы мог один
За честь поруганных седин.
Стыдиться должен слез мужчина,
Но я не в силах не рыдать.
Мы, старики, пойми, Мария,
Утратив шпаги боевые,
Детьми становимся опять!
Донья Мария. Я цепенею… я бледнею,
Внимая страшным тем словам.
Как не бледнеть? Внимая вам,
Я расстаюсь с душой моею.
Сеньор отец, не объясните ль,
Что должен сделать бы мой брат?
Кто в вашей скорби виноват?
Кому отмстить? Кто оскорбитель?
Дон Бернардо. Оставь меня, прошу я, дочь.
Донья Мария. Сеньор, напрасны ваши просьбы,
И никому не удалось бы
Меня уйти заставить прочь.
Молчат лишь те, кто слезы прячет,
Но тут уместен мой вопрос.
Открыть другим причину слез
Ведь облегчит того, кто плачет.
Дон Бернардо. У меня был дон Диего.
Он руки твоей просил.
Я сказал: твое согласье —
Это первое условье,
А второе – чтобы герцог
Дал согласие на брак.
Написал ему. Ответ же
Был иной, чем ожидал я.
Я мечтал тебе дать мужа:
Мне давно седины эти
О конце вещают близком.
На груди письмо я спрятал,
Здесь, под орденом, которым
Герцогу обязан я,
Как родне моей ближайшей.
А на площади дворцовой
Нынче ж утром дон Диего
Подошел ко мне (о, если б
Не ходил на площадь я!),
И почтительно-смиренно
Он спросил меня, имею ль
Я от герцога ответ.
Я ответил, что прискорбно
Мне не быть к его услугам…
Коротко и ясно. Тут
Он сказал, что герцог знает
Род его и доблесть также,