Она сделала глубокий вдох и стала мерить комнату шагами.
— Извините, но вы слишком самоуверенны. Боюсь, что вся сложность политики Конфедерации… — Она заметила, что выражение его лица стало жестким. — Вы ведь понимаете суть межпланетных отношений, не так ли? Важность…
— Если вы думаете, что я поверю… Я… ладно. — Герцог сладко улыбнулся ей, сузил глаза и провел бледной рукой по волосам песочного цвета. — Пока оставим эту тему.
— Думаю, это будет благоразумно. — Держа в руках бокал, она изучающе смотрела на этого человека. Ей не нравилось выражение превосходства на его лице. Он пожирал ее глазами, как хищник, нацеливающийся на свою жертву.
«Что же я делаю? Он все знает… Неужели произошла еще одна утечка информации? Во всем виноват этот Палмиер…»
Конни продолжала ходить по комнате, рассматривал всякие безделушки. Она остановилась перед прозрачным футляром, в котором лежали какие-то медали.
— Что это такое?
— Мои награды. — Он подошел к ней и, указывая пальцем на медали, стал объяснять ей. — Эта Медаль Легиона Его Величества. Я получил ее за участие в переговорах с сирианцами, когда нам удалось заключить с ними мирный договор. Рядом с ней — Знак Почета. Это за мою работу в контрразведке. Простите, но я не хотел бы распространяться на эту тему. Другие награды менее значительны. За ранение и так далее.
— Забавно, — сказала она, отходя от него в сторону, — я не думала, что вы — военный.
— О, я почти не участвовал в боевых действиях. Только в нескольких конфликтах на периферии. Кто-нибудь всегда напрашивается… Например, Гулаг… Ну, надо же поставить их на место. Я имел честь служить Его Величеству в трудные для планеты времена.
Он не отставал от нее.
— Конни, я…
— Что ж, спасибо за гостеприимство. Боюсь, что мне нужно идти. У нас с отцом полно всяких дел.
— Констанс… — Он положил руку ей на плечо.
Она повернулась к нему лицом, стараясь сдержать себя и понять, что выражает его взгляд. Герцог явно находился в возбужденном состоянии. Он протянул к ней руку, как бы желая прикоснуться к ее лицу, но не сделал этого.
— Знаете, вы очень красивая женщина.
— Благодарю вас, герцог. Мне нужно…
— Называйте меня Фан. — Легкая улыбка появилась на его губах.
Она ждала. Сердце бешено билось в груди. Она ни за что не уступит ему.
— Фан, у меня назначена встреча с моим отцом…
— Восхитительная… Вы не похожи ни на одну из женщин, с которыми мне приходилось встречаться… Сильная, талантливая и умеете постоять за себя…
Конни с трудом сдержалась и не засмеялась ему прямо в лицо. Она не верила этому человеку.
— Спасибо за комплимент. А теперь мне нужно…
— Конни, — сказал он, — мне кажется, вы не воспринимаете меня всерьез.
— Не воспринимаю вас всерьез?
— О, я изучал вас… Наблюдал за вами… Я научился уважать вас…
— Тогда вы должны знать, что я не люблю опаздывать на встречи с другими людьми. — Она спокойно сняла его руку со своего плеча и поставила бокал с бренди на стойку бара. Девушка уже сделала пару шагов к двери, когда сильная рука вновь легла на ее плечо.
Она замерла.
— Констанс, — прошептал Джордан, сжимая пальцами ее плечо. — Я очень могущественный человек. Перед нами открываются такие возможности, которыми просто грех не воспользоваться. Не хочу каким-то образом воздействовать на вас, но вместе мы могли бы… достичь многого.
Он снял руку с ее плеча, отошел от нее. На его губах появилась насмешливая улыбка. В глазах — вызов.
— Подумайте об этом, Констанс. Я не тороплю вас с ответом, но прикиньте, какие перспективы открываются перед вами. Вы вступите в союз с членом королевской семьи.
Герцог приложил ладонь к двери, и та бесшумно ушла в стену.
Она кивнула — раздраженная, сбитая с толку.
— Я подумаю над вашим предложением. — Стараясь изо всех сил сдержать себя и не вспылить, добавила спокойным голосом: — Спасибо за гостеприимство…
Он любезно улыбнулся и слегка поклонился ей.
— Имейте в виду, что глупо отказываться от союза с таким человеком, как я. Не всякому я предлагаю такое.
Она чуть ли не бегом кинулась прочь от этого человека вдоль по коридору, ощущая себя, наконец, свободной. Чем больше Констанс думала о Джордане, тем сильнее закипал гнев в ее груди. Хуже всего, что он считает себя неотразимым! Разумеется, члены королевской семьи Нью-Мейна могли обладать любой вещью и любым человеком, стоило им только захотеть этого.
— Надо было оторвать ему яйца! — проговорила она сквозь зубы. — Да, но как вести себя с ним в будущем? — Ворвавшись в свою комнату, она сжала руки в кулаки и все повторяла и повторяла: — Проклятые мужики! Пошли они все к черту! К черту! К черту!