Мальчик стал дышать еще реже.
– Небо.
– Хорошо. Что ты видишь – звезды или облака?
– Звезды. Много. Яркие.
– Ты уверен, сынок?
– Звезды. Песок. Жажда. Фонтан. Слезы. Кости.
Ион щелкнул пальцами:
– Ты отлично справился, тигренок. Ты родился под звездами в проклятой пустыне. Вы с матерью хотели воды, и она была вам дарована силами, которые вы не могли видеть. Мать любила тебя, но с самого начала оплакивала потерю тебя, словно знала, что вам суждено расстаться в таком страшном месте, что оно было скрыто даже в моих видениях. Как бы ни прекрасна и печальна была история твоего рождения, она означает, что ты не один из нас.
Ашери рассказала мне о рождении своего сына в пустыне и о жажде. Рассказала, что принесла сына в жертву в месте под названием Дворец костей. Этот мальчик был не просто похож на нее и Кеву, его рождение соответствовало рассказанной ею истории.
Но что Ион имел в виду, говоря «не один из нас»?
Судя по дыханию мальчика, он уснул. Ион вышел, пришли другие, подняли носилки и отнесли меня назад в камеру.
Я устал от тюрьмы и не хотел давать свою кровь для колдовства. Я знал, в какой части монастыря нахожусь: это был подвал, где держали наказанных. В одной из этих комнат несколько месяцев провела в заключении Мириам, здесь она и родила Элли, но в ее комнате не было окон. Ежедневный солнечный свет приносил мне утешение. Как ужасно для нее было оставаться во тьме!
Спустя несколько недель мальчишка-хорист прискакал ко мне с вестью о рождении. Я не помню, чтобы удивился, однако весть была радостная. Вернувшись сюда за ребенком, я нашел Мириам в той комнате без окон.
Не глядя мне в глаза, она произнесла:
– Прости, что ввела тебя в грех.
Позади меня стоял Васко с хмурым взглядом и повязкой на глазу. Я боялся священника и поэтому лишь кивнул Мириам и взял ребенка на руки.
– Ее имя – Элария, – сказала она мне вслед.
Тогда я в последний раз видел мать Элли. И по сей день я не знал, как она умерла. Но, по крайней мере, ей не пришлось страдать из-за убийства дочери. И то хорошо.
– Я вонзил в нее меч, – сказал я, думая о том, не слышит ли меня призрак Мириам. Может быть, она бродит по этому коридору? – Я вонзил меч в горло нашей дочери.
Мое сердце отяжелело, как свинец. И провалилось в глубокую яму, о существовании которой внутри себя я не подозревал. Мне стало трудно дышать.
Я жаждал успокоительного поцелуя облегчения, но не мог выговорить ни слова. «Прости меня». Я не мог просить ее призрак о том, чего не заслуживаю.
И все же я знал, что отдал бы за это жизнь, хотя прощать меня больше некому.
Или есть?
– Кева.
Имя рутенца так странно прозвучало в моих устах. Он скорее обезглавит меня, чем простит за то, что я сделал.
Элли была и его дочерью. А Ашери – его женой.
Значит, Принцип…
Но как я мог быть уверен?
Если все это правда и Принцип – сын Кевы и Ашери, тогда происходящее – не случайность. Ахрийя вернула меня в этот монастырь с какой-то целью. Должно быть, мальчика привела тоже она.
Но что у нее за цель? Что за умысел у древнего демона?
Каким бы он ни был, я этого не хотел. Я им не фигурка, которую игрок – не важно, Васко или Ахрийя, – двигает по доске.
Я должен был получить свободу. И получу, совсем скоро.
Спустя пару дней наверху послышались гомон и топот множества ног. Звук постепенно затих, а значит, множество людей покинуло монастырь. Прекрасно. Чем меньше стражи, тем проще через нее пробиться.
Еще через пару дней после этого мою комнату опять заполнили газом. Я задержал дыхание на семь минут. Меня положили на носилки и отнесли в тот же молельный зал, что и в прошлый раз.
К моему облегчению, Иона там не было, только Хит. Одним безумцем меньше.
Закончив высасывать из меня кровь, Хит вышел из зала – должно быть, за Принципом.
Я сел. В молельном зале есть только один вход и выход – тот, через который меня внесли. Придется бежать туда, подняться из подвала по лестнице, а дальше выбираться через главный или черный вход монастыря.
Я подобрался к двери и выглянул наружу.
Хит уже возвращался. За ним двое крепких мужчин с клинками и аркебузами на поясах сопровождали десятилетнего мальчика.
Я шмыгнул внутрь и, чтобы меня не заметили, прижался к ближайшей стене.
Я дал Хиту беспрепятственно войти. Увидев, что стол, где я лежал, пуст, он обернулся, вытаращив глаза.
Я нанес первому стражнику удар в челюсть и выхватил меч у него из-за пояса. Второй обнажил клинок. Я попытался застать его врасплох и перерезать горло, но действовал слишком медленно – давно не практиковался. И сталь ударила в сталь.
Я сделал шаг назад, остерегаясь Хита, который теперь оказался слева от меня. Он не звал на помощь. Возможно, просто не мог – у него слабый голос.