— Что привело вас сюда сегодня? — Она достала колоду карт Таро и перетасовала ее.
Я потянулась в свой клатч за хрустящей двадцатидолларовой купюрой, вдыхая сильный аромат иланг–иланга, витающий в воздухе.
— Я чувствую себя... смелой.
— Мое любимое чувство. — Знакомый блеск появился в ее голубых глазах. — Вы выглядите как женщина, которая не боится расширять свои горизонты.
Она окинула взглядом мою темно–русые волосы, мои бриллиантовые серьги, накрашенные губы и дорогое платье, как будто я была предметом увлекательного исследования.
Если бы мои возможности не омрачались властным присутствием матери, то, возможно, я бы не опасалась занять лучшее место за столом и получить больший кусок пирога. У меня были средства, чтобы поддержать это, но мне не хватало смелости после многих лет, когда моя самооценка была растоптана.
— Вы тоже, — добродушно сказала я, опуская двадцатку в ее стеклянную банку. —Смелые женщины творят историю, и большинство из нас хотят, чтобы нас запомнили не только по внешности. Разве не так?
— Очень верно, — весело ответила она. — Посмотрим, что приготовило для вас будущее, мой друг.
— Дарла, — исправила я. Я смотрела на ее розовые ногти, когда она тасовала колоду проворными пальцами. — Как вас зовут?
— Пруденс.
Карты выпали из стопки, заставив ее остановиться, прежде чем она продолжила тасовать.
Затем Пруденс выложила на стол еще несколько.
Я наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть.
Я никогда не была у гадалки, но всегда была заинтригована. С таким невезением, которое преследовало мою родословную, я часто задавалась вопросом, почему все пошло не так.
— Все в порядке, Дарла. — Пруденс одарила меня дружелюбной улыбкой. — Похоже, у нас есть Башня, Девятка Кубков, Дьявол, Императрица и Влюбленные.
— Хорошо. — Я переместилась на своем сиденье, мышцы в моих ногах сжались. — Что это значит?
Она тихонько хмыкнула.
— Карта Башня... Вы находитесь на пороге больших перемен. Переворот. Хаос. В твою жизнь входит определенный тип пробуждения, и это вот–вот изменит все для тебя. Девятка Кубков... Я чувствую, как внутри вас затаилась какая–то печаль. Невысказанная боль. Но в сочетании с картой Башни она может подчеркивать некое завершение. Вы примиряетесь с частью себя и двигаетесь дальше. Впереди вас ждет новое начало, поэтому будьте открыты и примите перемены. Все встанет на свои места, когда вы сдадитесь картам, которые вам выпали.
Я молчала, а Пруденс продолжала говорить.
— Это карта Дьявола. Она одна из моих любимых. Она может означать пустоту, ловушку и отсутствие удовлетворения в жизни. — Она попала в точку, и я вздрогнула. — С другой стороны, она также может подчеркивать связь. Соблазн. Искушение. Возможно, мужчина вот–вот ворвется в вашу жизнь, если вы еще не заняты.
Она усмехнулась, и я чуть не фыркнула.
Шансы на появление в моей жизни мужчины, не считая платонических отношений, были довольно низкими, учитывая, что моя мать держала меня в узде. Ни один мужчина не был достаточно хорош, и она обычно отмахивалась от большинства моих свиданий. Что касается одного серьезного парня, который был у меня два года назад и которого она нехотя приняла, то он в итоге мне изменил.
Так что мужчины? Не совсем моя чашка чая на данный момент.
— Наконец, Императрица и Влюбленные. Возможно, вы и ваш нынешний партнер хотите перевести ваши отношения на следующий этап. Возможно, вы хотите зачать ребенка. Императрица означает брак и плодовитость — похоже, что для вас это период высокой плодовитости. Не удивляйтесь, если в ближайшем будущем вы обнаружите, что носите в себе комочек счастья.
— Этого точно не случится, — размышляла я. — Я ни с кем не встречаюсь и не собираюсь заводить ребенка.
— Справедливо. — Пруденс продолжила свое предсказание. — Карта Влюбленные — еще один мой личный фаворит.
Она закрыла глаза и медленно вдохнула через нос. Вдох и выдох. Вдох и выдох.
Я наблюдала за ней с наполовину пустым, наполовину с выражением — что происходит взглядом.
— Я чувствую, что в вашу жизнь войдет любовь, — заявила она, взмахнув рукой. — Кто–то высокий, темный и красивый. Он... грубый на вид. Разносторонний. Он обладает большой силой. — Она пристально посмотрела на меня, словно пытаясь разглядеть что–то за моей внешностью. — Он будет очень дорожить вами и любить вас, но ему трудно открыться. Вам придется быть терпеливой с ним. — Пруденс кивнула сама себе. — О, этот мужчина. Он мечтательный. Он не всем по вкусу, но вы полюбите каждую его сторону — светлую и темную. Он готов сжечь ради вас весь мир, если это означает добиться справедливости для женщины, которую он любит. И я чувствую, что он рядом, Дарла.
Несмотря на учащенное сердцебиение, я убедила себя, что это полная чушь, и нацепила свою угодливую улыбку.
— Это очень проницательно.
Я не позволила тщательно продуманной маске сползти с моего лица, пока с притворно восторженным вниманием слушала дальнейшие излияния Пруденс. Закончив, я поблагодарила ее.
— Это было замечательно. Я ценю, что вы нашли время, чтобы рассказать обо всем этом.
Пруденс широко улыбнулась. По крайней мере, она выглядела так, будто у нее добрые намерения.
— Помни, принимай карты, которые тебе выпали, и все встанет на свои места. Твое будущее прекрасно, моя дорогая.
Кроме карты Дьявола, которая говорила о моей нереализованности в жизни, остальное гадание показалось мне скучным. Ничто из этого не вызвало особого эффекта, и в этом не было вины Пруденс.
Карты ни о чем не догадывались.
Женщины Хилл были прокляты тем, что никогда не найдут настоящую любовь, и я не была исключением.
В моем будущем не было мужчины. Я также не верила в понятие любви — во всяком случае, не для меня. Мне было суждено совершить другие великие дела, но не остепениться и выйти замуж.
Что же все–таки было в моем будущем?
Яблоки в карамели и ночь, наполненная ощущением дома, когда я смотрела фейерверк вместе со своими лучшими друзьями.
ГЛАВА 2
Бурные мысли
ЗЕНО
— Ты не все продумал, Зено, — срывающимся голосом сказал Бенджамин, мой младший брат, когда вся семья ужинала в тихий вечер четверга.
Я не смотрел на него.
Мой взгляд был прикован к отцу, который лениво откинулся на своем стуле, как Kingpin (прим. пер. в преступном слэнге вор в законе) в отставке, затягиваясь сигарой в истинно мафиозной манере, и пристально наблюдал за мной.
Ив сидел на одном конце стола, а я — на другом, покручивая бокал Пино Нуар. Два поколения — два наследника — делили хлеб, вступая в переходный период, когда власть переходила в руки того, кого многие Де ла Круа считали шарлатаном.
Ив Де ла Круа не отказывался передавать власть, но он задумался о том, как изменится его жизнь, когда я займу место следующего наследника.
И я сам был готов занять свое законное место среди тех, кто считал меня не более чем тенью, чтобы показать им, что быть Де ла Круа — это не просто иметь хорошее имя. Это была сила, стойкость и верность. Три вещи, которые я воплощал всю свою жизнь.
Ив отпрянул от моего пристального взгляда и устремил резкий взгляд на своего младшего сына.
— Дело сделано, Бен. Бросай это.
— Бросить? — недоверчиво повторил Бенджамин. Он проткнул стейк своим ножом. —Полицейские кружили вокруг нас весь день, папа. Я видел, как они торчали возле офисного здания, а сегодня утром они даже остановили меня для обычного осмотра. Они знают, что мы связаны с убийством Армеля Ланкастера.
— Я был осторожен, Бен. Я всегда осторожен, — пробурчал я, делая глоток вина. Оно наполнило мой рот нотками специй и вишни. — А тебя остановили, потому что ты ездишь на этом желтом Мазерати по городу, как имбецил, который только что получил права.