Шокирующее откровение Эвана Карра: я отправил жену к секс-терапевту.
Ранее сегодня, в пресс-релизе, Эван Карр сообщил, что он ужасно сожалеет, что отправил жену, Элисон Эллиот Карр к знаменитому секс-терапевту Джастису Дрейку, так как был уверен, что Дрейк был профессионалом по интимным отношениям, а не сексуальным извращенцем.
«Когда нам впервые рассказали о мистере Дрейке и его практике, мы думали, что это поможет Эллисон поднять уверенность в себе и раскрыть свою сексуальность, — сказал светский лев. — Мы подписались под предположением, так как думали, что это положительно повлияет на наш брак. Мы не знали и толики того, что Джастис Дрейк был действительно совсем другим. Я бы никогда не поставил свою жену в такую ситуацию, если бы знал».
Чуть не плачущий Карр говорит, что он сделает все от него зависящее, чтобы найти свою жену и вернуть ее обратно. «Ее место рядом со мной, — говорит он. — Не с каким-то наемником, который продал нам ложь. Я даже не могу представить, что он мог бы сделать с Элли или бог знает с кем еще».
Эван Карр предоставил файлы регистрационных форм, сказав, что женщины отправляются в неизвестное место, где у них не будет никаких контактов с внешним миром в течение шести недель. Когда его спросили о самой личности Джастиса Дрейка, Карр отрицательно покачал головой.
«Никто никогда не видел его. Я даже не могу быть уверен, что он мужчина. Все контакты осуществлялись через его рекламного агента или по электронной почте».
Рекламный агент Дрейка, Хайди ДюКейн, была недоступна для комментариев.
Я набираю номер призрачной блондинки, мой пульс отдается болью в голове.
— Тебе повезло, что я разгребаю это дерьмо, — говорит Хайди после первого гудка. — Я хотела уже штурмовать ваше маленькое любовное гнездышко и вытаскивать оттуда твою задницу.
— Где ты? — мой голос хрипит от сна и раздражения.
— Направляюсь обратно в Нью-Йорк, но сперва пришлось сделать остановку, — она делает паузу, чтобы дать инструкции водителю, направляясь к отелю на Мичиган-авеню. — Появилась кое-какая информация, и я хочу это проверить.
— Ты в Чикаго?
— Да. Здесь со мной встретится Арт.
Я с шумом выдыхаю и откидываюсь на спинку дивана. Артур Кембридж III это мой адвокат. Если он вовлечен в это, то значит, происходит что-то действительно серьезное.
— Что случилось?
— Тебя начали шантажировать, Джастис. Несколько часов назад я получила аудиозапись, на которой ты занимаешься сексом. Я не знаю с кем, но женщина очень громко кричит. Она называет тебя по имени. Ты что-нибудь знаешь об этом?
Я закрываю глаза и потираю напряженные виски.
— Нет. Ты уверена, что это не подделка?
— Мы проверили, запись подлинная. Тем не менее, моя команда отследила IP-адрес, который привел в Чикаго.
Я почти ухмыляюсь.
— У тебя есть команда хакеров, Хайди?
— А кого ее нет? И даже если эта запись была сделана много лет назад, мы все равно не можем так рисковать. Не с прессой, которая хочет получить твою голову на блюдечке. Я сейчас перешлю ее тебе. Послушай. Позвони мне, когда закончишь.
Секундой позже раздается сигнал о входящем сообщении, и я прерываю разговор с Хайди, открывая вложение. Тяжелое дыхание. Стоны. Сладкий голос поет мое имя, и я инструктирую ее, как нужно трахаться, а потом, как сосать меня.
Мне не нужно слышать большего. Я был там. Буквально вчера я был там.
Я снова набираю номер Хайди, и она сразу отвечает:
— У меня есть отличная идея, кто это, и я уверена, что у тебя тоже.
Эрин.
Тупая гребаная Эрин.
Я вспоминаю, как занялся сексом с Элли прямо здесь, на этом самом диване. Я помню, как сказал ей снять с себя рубашку, а затем выхватил ее порочную красоту объективом камеры своего телефона. Затем мой рот пожирал ее розовые торчащие соски, и я потребовал, чтобы она сняла те боксеры, смехотворно огромных размеров. И тогда я глубоко вошел в нее, теряя себя, даря удовольствие ей и себе, забыв про свой телефон.
Как, черт возьми, Эрин смогла получить запись? Ее номер был последним, который я набирал, но экран был заблокирован. Может она звонила? Может мы случайно коснулись этой порочной маленькой зеленой кнопки, в то время пока Элли скакала на мне, как наездница?
— Мы собираемся закопать ее, — продолжает Хайди. — Ее внуки будут платить тебе свои карманные деньги.
В досаде я отрицательно качаю головой.
— Сколько она просит?
Хайди резко выдыхает.
— Два миллиона, которые теоретически не убьют тебя, но все-таки...
— Заплати ей.
— Что?
— Скажи Арту, чтобы заплатил ей. Дай ей денег.
Голос Хайди повышается настолько, я никогда его таким не слышал.
— Ты же это не серьезно? Эта сука напрямую нарушила договор, и ты хочешь вознаградить ее? У нее нет ничего, Джастис. Нет ничего, она не сможет доказать, что это ты…
— Неважно, Хайди. Ничто из этого не имеет значения. Найди доказательства, дай ей деньги, и сделай то, что необходимо, убедившись, что она исчезнет.
На линии на несколько секунд восстанавливается тишина, прежде чем Хайди смеется.
— Ты совсем выжил из ума, не так ли?
Я довольно смеюсь в ответ, хотя даже не знаю точно почему. Мой бизнес рушится, меня шантажирует девушка, которая с трудом наскребала два пятицентовика, до того как встретила меня, у меня роман с замужней женщиной, который я не хочу заканчивать. Да, похоже, я действительно сошел с ума. Я спятил, но никогда не чувствовал себя более нормальным. Более привязанным к жизни, которую я оставил позади — к жизни Элли.
Я слышу легкое шарканье позади себя и поднимаю глаза вверх как раз вовремя, чтобы увидеть Элли, прислонившуюся к дверному косяку, одетую в одну из моих толстовок, в ее сонных глазах сверкает желание. Она улыбается мне, и от этого в моей груди поднимаются такие сильные чувства, которые прокатываются волной вниз к моему животу.
— Позаботься об этом для меня, Хайди. И о том, о чем мы говорили раньше... я сделаю это. Я отпущу их.
Ее голос становится опять мягким и женственным, как будто она жалеет меня. Как будто она заботится обо мне.
— Ясно. Так будет лучше, Джастис, и все наладится. Ты сможешь начать заново, перестроившись. После всего этого ты сможешь стать тем, кем захочешь.
Мне нечего ей ответить, хотя есть некоторый ответ, который я не могу произнести вслух, поэтому просто вешаю трубку. Хайди привыкла к моей лаконичности. Я говорю так со всеми, кроме Элли.
Словно услышав, как ее имя мелодично звенит в моей голове, она забирается на диван, после того как я кладу свой телефон на столик. Я хватаю ее за талию и затаскиваю на колени, она визжит. Я зарываю свое лицо в ее волосы, пытаясь впитать как можно больше ее запаха, насколько могу и пока могу. Я чувствую свой запах на ней, перемешанный с ее духами и потом.
— Не хотел тебя будить, — говорю я в ее гладкую кожу за ухом. — Я как раз собирался вернуться в кровать.
— Я устала спать, — вздыхает она.
Я смотрю на нее, мои брови сардонически поднимаются.
— Ты устала спать?
Она ударяет меня по руке.
— Ох, ты знаешь, что я имею в виду.
Я хватаю ее за руку и целую ладонь. Потом мы молчим и наблюдаем за тенями, растущими на наших глазах, превращающиеся в сумерки, переходящие в ночь.
— Могу я задать тебе вопрос? — спрашивает Элли, ее голос тихий в бескрайней тишине.
— Разве ты не всегда задаешь вопросы?
Она снова ударяет меня.
— Прекрати! Ты можешь быть серьезным хотя бы пять минут?
Я отвечаю ей соответствующим взглядом.
— Ты просишь, чтобы я был серьезным?
— Тьфу! — она пытается вырваться из моих рук, но я усиливаю хватку вокруг нее.
— Хорошо, хорошо, прости. Спрашивай. На этот раз серьезно.
Элли кивает в сторону белых стен.
— У тебя нет никаких фотографий.