Ладно, не стоит зацикливать на этом свое внимание, ведь возможно, это никогда не коснется вас. Будем надеяться, что это так.
Я родилась недалеко отсюда. Здесь же и похоронила себя, но…
Мое первое воспоминание в этом мире началось с того, как я и мои братья с сестрой начали открывать глаза. Темные своды норы, которые в тот момент показались мне яркими и неприятными для глаз, совсем скоро стали для меня родными. Помню, как толкала передними лапами растолстевшее от молока матери тело брата. Он забавно просил помощи у Мака — темного щенка, с которым нас постоянно путали. Если все остальные отличались от общей щенячьей массы своими коричневыми отметинами, то мы с братом казались темными пятнами на их фоне. Что ж, с другой стороны это чрезмерно помогало, когда кто-тот из нас творил шалость, а отвечать за это приходилось «брату-близнецу». Но это было только то, что касалось людей. Мать же всегда знала все наши шалости и безропотно терпела их. Счастливое время! Мы заботились только о том, чем себя занять, но и за этим не приходило никаких проблем. Постоянные потасовки друг с другом выработали у нас силу противостоять друг другу, хотя, смею заметить, по массе мы далеко не были похожи. Мак был самым толстым из нашего помета. Он всегда первый успевал к началу кормежки, когда мать уже начала постепенно выходить из нашего своеобразного логова. И всегда заканчивал последним. Если же случалось, что его место у пахового соска было занято, то нарушитель покидал границы местообитания Мака поспешно, ретируясь в другое место, потому что иначе начиналась возня — великая война, захватывающая каждого из нас. Мать не любила, если мы при ней начинали играть и вскоре уходила, так что мы оставались не накормленными еще на несколько часов. А со временем наш дом постепенно становился малым для нас. Мы уже совсем скоро занимали всю площадь нашего жилища. Каждый уголок был занят нашими телами, хотя нас было немного. Трое братьев, я и сестра.
Помню, как будто это случилось пару часов назад. Был теплый вечер. Замечательная погода. Это даже замечали мы — щенки, все еще находясь в нашей норе. Тогда мать надолго ушла из логова, оставив нас голодать впятером. Это здорово поколебало силы всех. Но зато каким было счастье, когда внутрь протиснулся нос матери. Первым встречать мать бросился Мак. Впрочем, каково было его разочарование, когда нос внезапно пропал, но взамен по норе пробежал другой, незнакомый запах, который, несомненно, заинтересовал каждого из нас. Не я первая покинула наш дом, но вслед за сестрой, я вдохнула новый для себя аромат и также медленно, еле перебирая лапы, покинула свою крепость. Как же я потом ошибалась! Этот выход из норы теперь сохранился в моей памяти как переход в новую жизнь. Первый и последний оплот, в котором я могла ощущать себя в безопасности. А в тот момент перед глазами плыла новая для меня жизнь.
Оказалось, что сестра, выйдя на «свет», моментально утратила свою смелость, остановившись рядом с входом. И она явно не торопилась идти дальше. Немного подтолкнув её в бок, я вступила на эту землю, которая, в моем подсознании, явно была продолжением нашего привычного местообитания, но отличалась более широким масштабом. Здесь свет слишком бросался в глаза. Помню, что тогда я в первый раз ощутила на своей собственной шкуре дуновение ветра. Это очень напугало меня, но и сестра казалась не безучастной к таким ощущениям. Так мы и стояли с ней, прижавшись друг к дружке боками и, кажется, обе выбивали мелкую дрожь, хотя улица оказалась милостива к нам. Никого из людей не было видно, хотя, честно признаться, тогда мы не знали вас. Мы видели высокие дома, уходящие своими вершинами далеко в небеса, с замиранием сердца следили за направлением ветра, которое мы могли видеть с помощью шелеста кронов деревьев. Беспомощными маленькими комками мы начали познавать реальный мир, который, в тот момент, казался нам неизученным, но уже безумно интересным. Хватило бы только смелости.