После чернобыльской катастрофы, по непроверенным данным, было рождено более полумиллиона неполноценных детей. Неполноценность в данном случае – врожденные нарушения работы опорно-двигательного аппарата и функций головного мозга. Другими словами, это дауны, младенцы с полной атрофией конечностей, лейкозом и прочими серьезными заболеваниями.
Евгений Михайлович обрадовал меня тем, что сообщил о предстоящей ходке. Ходка – это спуск под землю. Мелькнуло в голове, что я все-таки боюсь замкнутых пространств, но данные соображения (и я понимал это) более всего походили на малодушные увертки от неизбежной участи каждого уважающего себя журналиста, который когда-то в один прекрасный момент решил писать для раздела криминалистики. В памяти всплыло, как я готовил материал о группе «Альфа» и мне любезно предложили пройти полосу препятствий – тогда пришлось быстро вспоминать то, чему же меня учили в воздушно-десантных войсках. Любопытно было писать о тюремных надзирателях, когда для антуража пришлось просидеть в камере более пяти часов. После меня шутливо похлопали по плечу, сказав, что зато я теперь напишу свой лучший материал – а я смог лишь вяло улыбнуться. Те выражения, которыми обменивались тюремные служащие, являлись абсолютно непечатными, ну если только не заменять каждое слово точками. Так бы, конечно, у меня получилась не статья, а распечатка азбуки Морзе. Иначе говоря, я привык, что я часто попадаю в ситуации, когда приходится стремительно адаптироваться, и надо отдать должное Страннику – он предупредил, что спуск будет на второй день – это помогло мне привыкнуть к неизбежности ходки. Но все-таки сердце бешено колотилось, когда со мной проводили короткий инструктаж. Чтобы как-то выделить те наставления, которые дали мне, я представлю их отдельно для тех, кто сам решит поразмышлять о том, а не спуститься ли ему под землю.
Во-первых, никогда не спускаться под землю пьяным или с похмелья. Под землей такое состояние усугубляется, что может привести к необратимым последствиям. Не говоря уже о том, что вы можете элементарно заблудиться.
Во-вторых, обязательно иметь фонарик и набор запасных батареек.
В-третьих, взять с собой веревку.
В-четвертых, одеваться надо удобно. Ботинки желательно на рифленой подошве. Куртку – непромокаемую, что-то теплое. Под землей может быть перепад температуры и давления.
И четыре заповеди диггера:
1. При виде чужака – быстро бежать.
2. Не кричать (породы под землей бывают очень нестойкими, и, кроме того, что так вы привлечете к себе внимание, на вас еще и рухнет что-нибудь).
3. Не справлять нужду на кабели.
4. И самая важная: перед тем как куда-то лезть, надо думать о том, как оттуда вылезти.
– Когда я полез первый раз сам, – рассказывает Евгений Михайлович, – то мне было лет, наверное, семнадцать, и все пункты правил тогда, естественно, нарушил. То есть я был в скользких кедах, орал под землей и залез в какой-то тоннель, где у меня тут же от давления сели батарейки в стареньком фонарике – я пробирался на ощупь. Замерз, естественно, как собака, потому что был одет в одну рубаху. В тоннеле заблудился, потому что совершенно не представлял, как мне из него выбраться, и, самое печальное, не понимал, зачем в него забрался. Ну, хорошо, что это оказалась заброшенная шахта, у нас на Донбассе их было множество, а если бы коммуникация? Да вход засыпан?
Странник строго на меня посмотрел, словно я уже провинился тем, что орал под землей и заблудился в каком-то тоннеле. Я даже смущенно улыбнулся.
– То-то, – наставительно поднял палец Евгений Михайлович и протянул мне комплект запасных батареек, – но почему-то из тех ребят, с которыми я потом совершал ходки, лишь часть серьезно относились к моему рассказу, а прочим надо было самим заблудиться, проплутать под землей, подцепить воспаление и только тогда понять, что наши заповеди – они ведь не шутки ради твердятся, а чтобы под землей было удобно и спокойно. А вот этот пункт о том, чтобы не справлять нужду на провода, – скептически всматривается в мое лицо, словно я и этим уже нагрешил, – один такой герой решил-таки справить малую нужду на кабель, и в результате едва не лишился своего мужского достоинства.
Светлана звонко рассмеялась.
– Света смеется потому, что она была при этом, – проворчал Странник, – и фактически спасла доброго молодца, оттолкнув его, когда вспыхнуло пламя. И это не шутки: неисправность, глупые молодцеватые выходки – и под землей можно остаться навсегда. И раньше уготованного судьбой срока.
Я вздрогнул. Понимал ли я головой, что собираюсь оказаться в святая святых подземного царства? В мире тайн, загадок и мертвых зон, откуда нет дороги назад, если не знать, зачем ты потревожил покой подземного мира.
Глава 4.
Ходка под землю. Первые уроки диггерства
В то время в Москве жил очень известный ювелир по фамилии Гюстав фон Кайцер, и он так был предан своему ремеслу, что не чурался для получения наживы сомнительных сделок. К примеру, однажды Кайцер узнал, что если вымачивать бриллианты в теплой свиной крови, то они будут сиять ярче, чем звезды, и стал постоянным посетителем мясной лавки, где покупал молодых поросят, чтобы собственноручно выпустить из них кровь и окунуть туда свои камни.
Мы пронеслись по темнеющему Питеру и остановились на Васильевском острове, где-то на пересечении с 7-й или 8-й линиями, заехали в темный двор и заглушили мотор. Было тихо так, что слышно тиканье часов на руке у Светланы. И я снова почувствовал себя неуверенно. Странник словно заметил мое состояние и одобрительно кивнул:
– Ты правильно все воспринимаешь, удаль и бравада при первой ходке означает только одно: ты либо дурак, либо пьяный дурак, потому что оказаться под землей в первый раз – очень непростое испытание для психики, да и для здоровья тоже. Так что у тебя все должно получиться.
Светлана ободряюще улыбнулась и распахнула дверцу машины…
Надо ли говорить, что спускаться мы стали через обыкновенный люк?
Железная лесенка под моими ногами отчаянно скрипела, и я, в последний раз взглянув на подслеповатые окошки домов, взялся за веревку, которая для страховки была обвязана вокруг пояса. Когда я спросил зачем, мол, есть же лестница, Света ответила, что лестница может однажды не выдержать веса тела и тогда есть опасность расшибиться насмерть. Утешение было малопривлекательным.
Что может чувствовать человек, добровольно подвергающий свою жизнь риску? Выплеск адреналина – и это подтверждают врачи и психологи в один голос. С точки зрения познания нового такое поведение, безусловно, полезно и плодотворно, но вот наш организм при этом испытывает стресс, и если человек не закален психологически (а порой – и физически), то все может закончиться на больничной койке. Поэтому для того, чтобы сесть за руль или получить право на ношение оружия и тому подобное, обязательна справка из психоневрологического диспансера. Это не прихоть, а безопасность, и прежде всего – для того, кто получает оружие или садится за руль.
И я, ступив на неровную почву подземелья, в некотором роде был благодарен судьбе, что с психикой у меня более или менее все благополучно. Как описать ощущения, когда тебя проглатывает земля? Когда своды над твоей головой смыкаются и ты оказываешься один на один с тем, чему неведомы законы земного притяжения? Тяжелый, влажный, разряженный воздух, от которого с непривычки начинает кружится голова, и кажется, что спустился ты не под землю, а по меньшей мере покорил Монблан. Плюс клаустрофобия, конечно, никуда не девается, и – ощущение легкой паники, потому что за тебя под землей никто больше не несет ответственности. Честно говоря, я почувствовал растерянность. Наверное, это живо отразилось на моем лице, но Странник снова одобрительно улыбнулся: