– Пошевели пальцами! – приказал я. – Только немного.
Игнатов посмотрел на меня и пальцы левой ноги послушно шевельнулись. Я облегченно вздохнул. Сухожилия были целы. В крайнем случае они не были до конца перерублены. Но крови много. Видно задеты несколько крупных сосудов, да и повязка наложена плохо.
Вспомнилось содержимое нашей отрядной аптечки и мне захотелось материться. Что можно сказать, когда в ней даже бинтов не было! Рану нужно перебинтовать по новой, затем садиться за рацию, если не поздно. Сегодня суббота, последний сеанс связи в два часа. Я мельком взглянул на часы. Поздно. Связь минут сорок как закончилась. Посмотрел на бледное лицо Славки и решился.
– Вот что, мужики! Оденьтесь и погуляйте пятнадцать минут по улице!
Мужики удивленно переглянулись между собой, но повелительные интонации, которым меня научила книга, не оставили выбора. Сан Саныч первым пошел к выходу. За ним потянулись остальные.
Можно было оставить парней в ЦУБе, но я не хотел, чтобы они отвлекали меня во время сеанса исцеления. Помнил я и о странном свечении, охватившем меня во время сеанса исцеления с матерью.
Повинуясь мысленному приказу, Игнатов закрыл глаза и уснул. Я устроился возле него поудобнее, расслабился, мысленно прочитал формулу сосредоточения и концентрации психоэнергии. Пальцы медленно стали наливаться светом, с кончиков потекло зеленовато-голубое пламя психополя и окутало светящейся пеленой ступню Славки с глубокой резаной раной. Под пальцами медленно сближались края раны и утихла бьющая толчками темная кровь.
Отдалились и исчезли вогнутые стены ЦУБа. Я чувствовал, как изнутри страдающей плоти поврежденные клетки шлют в уснувший мозг Игнатова сигналы боли. Я снова находился в сотне, а может быть, тысяче мест. Каким-то образом сращивал между собой поврежденные мышечные волокна и соединительную ткань. Соединял в единое целое перерубленные лезвием сосуды и капилляры. Чутко реагировал на идущие к мозгу сигналы боли и старался делать так, чтобы эти сигналы изменились на здоровые.
Очнувшись, я первым делом взял в руки остатки простыни и вытер покрытую свернувшейся кровью ступню. На белой коже не осталось даже царапины. Она была гладкой и здоровой, как будто ее не касалось лезвие топора. Славка продолжал спать. Лицо парня было совершенно спокойным.
– Как он? – спросил вернувшийся с улицы Федоров.
– В полном порядке, Сан Саныч. – улыбнулся я. – Спит, как младенец. Пусть себе спит. Проснется завтра и опять начнет махать возле бочки руками и ногами.
– Значит санрейс вызывать не будем? – недоверчиво спросил Федоров.
–
Не будем. – подтвердил я. – Незачем. Сам посмотри, Фома Неверующий!..
Утром Славка проснулся полностью здоровым, только очень голодным. Сначала он несколько минут молча и очень внимательно разглядывал свою ногу, непонятно каким образом выздоровевшую. При этом он косился на меня с некоторым удивлением и опаской. Потом пробормотал:
– Спасибо, Анатольич!
И, поспешно одевшись, выскочил на улицу, не забыв по пути стащить с кухонного стола пару пирожков. В заветерье за ЦУБом он действительно принялся проделывать упражнения на растяжку, проверяя добротность моего вмешательства.
После несколько затянувшегося, по понятным причинам, завтрака, мы опять двинулись вперед по болотине. Парни пошли с ЦУБом, а я вернулся к оставленному на холме теодолиту.
Вечером, когда все уснули, я уселся на своей постели в позе для размышлений и вызвал на помощь двойника. Две долгих ночи мы осмысливали наши впечатления от исцеления ноги Игнатова. Мозговым штурмом решить проблему быстрой регенерации живых тканей, которая у нас получилась.
Почему наше вмешательство помогло организму Славки залечить рану без рубца и шрама? Что за всем кроется? – задавали мы себе вопросы. Двойник первым вспомнил о прочитанной когда-то статье в журнале «Наука и жизнь», которая называлась «Эффект Кирлиан».
Супруги Кирлиан первыми у нас в России зафиксировали странное свечение, возникающее при облучении живого листа растения ультрафиолетом. Облучение происходило в полной темноте и, неожиданно для исследователей, облучаемый лист вдруг засветился в видимом диапазоне. Хорошо различались контуры листа, черенок, четко выделялась каждая жилочка.
Таким образом исследователи, сами не зная того, обнаружили ауру и астральное тело растения. Кирлиан не остановились на обнаружении ауры и продолжили исследования дальше. Исследователи вырезали у живого листа порядочный кусок, но под облучением световая корона не изменила своих очертаний. Это выглядело таким образом, как будто лист не знал, что у него теперь нет куска тела и продолжал светиться целым. Сами исследователи не дали объяснения обнаруженному феномену.