Однако больше всего влекли мальчика и будоражили его необычный талант двух- и трехчастные «Инвенции» Баха, которые Вудкок задал ему весьма неохотно. С каким напряжением, дрожа, склонялся он над стареньким инструментом в гостиной Вудкока; как натужно растягивал свои маленькие пальцы, потому что левой рукой охватывал пока лишь шесть, а правой — пять нот и еще не научился уловке изящно опускать октавы. Тем не менее Дэриан играет, играет, играет; если ошибается, настаивает на том, чтобы начать сначала и без ошибок сыграть все насквозь; удивительно видеть ребенка-перфекциониста. (Абрахам Лихт предупредил преподобного Вудкока, что Дэриану нельзя перевозбуждаться, он слаб, в раннем детстве перенес ревматическую атаку, и теперь у него проблемы со здоровьем.) В отличие от всех прочих учеников Вудкока Дэриан умоляет его давать ему трудные задания и требовать, чтобы он выполнял их не просто «хорошо», но «очень хорошо» — так как и следует играть эти произведения.
Иногда Дэриан приносит Вудкоку свои музыкальные композиции. Они кажутся тому очаровательными, хотя и озадачивают. Ноты написаны чернилами аккуратно, без единой помарки и исправлений; сочинения представляют собой подражания Моцарту, Чвоталу, Мейерберу, Баху, но весьма неординарны, и на слух кажутся нелогичными. Вудкок всегда в таких случаях говорит: «Очень многообещающе, Дэриан! Очень. Но тебе следует знать, сынок, чтобы не разочароваться впоследствии, что вся великая музыка для фортепьяно уже написана и написана европейцами. Американская же музыка „популярна“ и предназначена исключительно для детских упражнений».
Дэриан размышляет, закусив нижнюю губу; похоже, хочет возразить, но сдерживается. Тем не менее упорно продолжает сочинять свои странные маленькие композиции и показывать их учителю храбро, или, может быть, отчаянно, чтобы поразить его.
Запрещается расспрашивать о (Смерти)… потому что папа, как предупреждает Катрина, не в ладах со (Смертью); а у нее нет времени.
Однако не воспрещается, напротив, даже приветствуется, когда Дэриан сочиняет трогательную пьеску на смерть Старого Тома, деревенского кота; Дэриан, играя на флейте, возглавляет погребальное шествие на край церковного двора, Эстер потряхивает связкой маленьких мелодичных колокольчиков, а сама Катрина несет кошачий трупик, завернутый в красный шелк и помещенный в коробку. Папа, обожающий любые театральные действа, дымит сигарой и аплодирует: «Браво! Вот это правильно, мои дорогие».
Запрещается расспрашивать о (Боге)… потому что папа, как предупреждает Катрина, не в ладах с (Богом); да и у нее по этой части опыт не слишком утешительный.
Однако Дэриану и Эстер не воспрещается посещать воскресную школу и службы в методистской церкви, настоятелем которой является преподобный Вудкок; Дэриану не запрещается также, по крайней мере если папа об этом точно не знает, ходить на дальний конец Мюркирка и присутствовать на службах в лютеранской церкви, в епископальной церкви и находящейся в нескольких милях за Мюркирком деревянной церкви пятидесятников, где вспотевший улыбчивый преподобный Боги руководит своей поющей, хлопающей в ладоши и топающей ногами паствой: «Иисус — мой лучший друг», «Когда я смотрю на небо, Он смотрит на меня», «Маленький огонек моей души». Дэриан очарован пением. Его сердце бешено колотится. Я почти мог бы уверовать в Иисуса, моего спасителя, музыка была такая радостная.