- Как долго будет длиться мероприятие? - спросил он, взглянув на свои часы, подаренные ему Правительством Приднестровья за ликвидацию снайпера.
- За полтора часа управимся, - скользнула взглядом Сьюзен по своим сногсшибательным "Cartier".
- О' кей, - сказал, словно сплюнул, он. Месяц в Америке явно добавил ему деловитости.
Под "мероприятием" полковник милиции профессор права Василий Иванович Кирпичников имел в виду радение в одной из "апостольских церквей Спасителя", вернее сказать, секте, большую часть которой составляли должностные лица, проходившие по ведомству небезызвестной языческой богини, курирующей правосудие.
Менеджер поездки полковника по Америке Сьюзен - знаменитый на всю Вирджинию адвокат - пламенный защитник прав и законных интересов убийц, насильников и растлителей малолетних, выбившая из-под своих подопечных уже не один электрический стул, числилась вице-президентом весьма влиятельного траста с гордым именем "Закон и свобода", и одной из главных персон в иерархии "церкви Спасителя".
Секта сия была совершенно неведома ни шарящим по Интернету социологам, ни сотрудникам спецслужб, ни даже многомудрой и всезнающей профессуре Московской духовной академии. И лишь благодаря Василию Ивановичу крещеный мир узнал, что "апостольской" данная компания с ограниченной конфессиональной ответственностью называется потому, что её головка самопровозгласила себя "апостолами"."Апостолы" находилась на идейном и организационном подъёме, вербуя свои кадры в верхних эшелонах Госдепа, ЦРУ, АНБ [1] и даже Белом доме и, внедряя в их структуры выпускников престижных университетов, над которыми "братья-апостолы" осуществляли кураторство еще во время их отсидки на студенческих скамьях. Впечатляющие организационные достижения укрепляли в умах и сердцах членов секты несокрушимую веру в свою провиденциальность, проще говоря, богоизбранность. Дело дошло до того, что на одном из общих радений радикальное крыло "братьев-апостолов" выступило с инициативой выдвинуть из своих рядов "мессию", дабы превзойти и затемнить своих конкурентов.
Идея была воспринята в целом положительно, и дело даже дошло до предварительного обсуждения кандидатур. В числе наиболее вероятных претендентов на это звание был и известный адвокат, и крутой мистагог Майкл, прогуливавшийся, "играя ногами" взад-вперед по астралу. Другим кандидатом был Сэм, также весьма "продвинутый", пользуясь либеральной терминологией, в искусстве ведения открытого и равноправного диалога с миром запредельным. Активисты его инициативной группы аргументировали свой выбор тем, что не раз видели над его особняком, находившимся вблизи известной авиабазы ВВС США Эндрюс, неопознанные летающие объекты. А посланцы иных миров, по их мнению, вряд ли бы стали появляться в "гнилых местах" и заводить разговоры с кем ни попадя: делать им, что ли, больше нечего?
К слову сказать, неподалеку от Сэма жил некий Билл - хозяин салуна и активный член сопредельной секты, тоже кое-что как-то ночью видевший. Увиденное подействовало незамедлительно, и новоявленный визионер, презрев свою врожденную бережливость, обратился к психоаналитику и после нескольких удачных "сеансов глубокого погружения" загремел в психушку. Покинув её милосердные стены, Билл был прозван завсегдатаями своего пивняка, составлявшими костяк его "церкви спасенных", "великим" и стал общаться со своими соратниками исключительно через переводчика. В том был свой резон: понять его, переставшего говорить на английском языке и лишь изредка начинавшего в сильнейшем возбуждении исторгать из себя нечто нечленораздельное, могла лишь его сестра - дева постбальзаковского возраста -истовая ревнительница его дела и комментатор-"транслейтер".
Как это частенько случается на американской почве, Билл был провозглашен вскоре своими искавшими знамения соратниками "мессией"; никакого иного знамения, кроме бормотания великого Билли, невольно взвалившего на себя функции "блаженного", им не давалось.
Так что в рамках одной отдельно взятой административно-территориальной единицы сложился своеобразный "мессианский" и "пророческий" плюрализм. Но это к слову.
Пошедшему было процессу выработки консенсуса у братьев-"апостолов" подгадила фракция феминисток - бойких и пробивных баб в лице своего лидера Кэтрин.
Кэтрин была матёрым профи, сумевшим при всей зыбкости доказательственной базы усадить на нары за своё "моральное изнасилование" - "moral rape" пару белых мужиков (в том числе и одного выглядевшего ещё вполне свежачком дедушку). Она бы упекла за свою уже вполне вынужденную попытку "расслабиться и получить удовольствие" и третьего, но тот на её беду оказался тоже юристом да ещё вдобавок и негром. И не просто "афро-американцем" (как принято выражаться в либеральных кругах), а ещё и мусульманином. Короче, если бы Кэтрин вознамерилась качать свои законные права и интересы до упора, её поведение могло быть расценено в качестве тривиального расизма в особо циничной и извращенной форме.
Во избежание возможных осложнений некая "сестра" из числа живых покуда "свидетелей Иеговы", а в миру - вице-президента какого-то благотворительного фонда мягко и в сугубо доверительной форме посоветовала Кэтрин спустить своё неотъемлемое и естественное право в унитаз, и та, скрежеща фарфоровыми зубами, почему-то беспрекословно повиновалась.
Феминистки настойчиво требовали выбрать спасителя мира из гущи своих масс, мотивируя свою позицию необходимостью строгого соблюдения политической корректности: проще говоря, нуждами уважения прав меньшинств и борьбы с мужским шовинизмом. Их поддержала независимая группа - тоже феминисток, но с традиционной сексуальной ориентацией, не сумевшая в силу своей недостаточной многочисленности создать в секте собственную фракцию. Тут-то дело спасения этого лежащего во зле мира стало пробуксовывать, и вынесение окончательного решения по этому вопросу было благоразумно отложено до лучших времен - не исключено, что до Страшного суда.
Сообщил Василию Ивановичу об этих процессах в "апостольской церкви Спасителя" её новый член - чех Вацлав, проникшийся к русскому полковнику тёплым чувством за его умение сносно говорить по-чешски и цитировать на языке оригинала бравого солдата Швейка. Сам Вацлав, эмигрировавший в Америку сразу же после победы "бархатной революции" 1989 года и пристроившийся старшим помощником младшего судебного стряпчего, особо в загробный мир не верил, но допускал возможность его существования и не оставлял надежды сделать карьеру с помощью братьев-"апостолов".
Действо, именовавшееся "богослужением" и походившее более на открытое партсобрание или дискотеку пополам с митингом, началось с шумного веселья в просторном зале: на экране бежали строкой слова исполнявшегося под фанеру зонга, напоминавшего по своей мелодике нечто знакомое до боли в печени комсомольско-молодежное, а публика, удобно устроившаяся в креслах, распевала под электрическую гитару слова, именовавшиеся молитвой, и при этом хлопала в такт.
Молитва сия была придумана недавно членом этой "конгрегации" - раскаявшимся в своих грехах крутым мафиози, ухлопанным своим же подельником по цеху работников пера и ствола, и состоявшим не менее активным членом той же "апостольской церкви", каявшимся в свою очередь на публичной исповеди в том, что не замочил своего лучшего дружбана раньше.
Но перед этим Василия Ивановича представили собравшейся на радение братве как стойкого борца с коммунизмом и советским тоталитаризмом. Для православного полковника милиции В. И. Кирпичникова, члена КПСС с 1980 года, не выходившего из неё, несмотря на убедительные просьбы руководства своей богоспасаемой конторы, последовательного и непримиримого врага "перестройки", "демократии" и "реформ", это было новостью.
Вася, как и положено в таких случаях, поднялся, с места, по-военному коротко и четко представился и заверил присутствующих, что для него встреча с братьями по разуму будет, несомненно, весьма познавательной и поучительной. Сидевший рядом с ним бородатый дядя с костылями посмотрел на Василия Ивановича поверх очков как на снежного человека и пару раз хлопнул в железные ладоши. В зале раздался ободрительный смех.
1
Агентство национальной безопасности США. Стратегическая разведка. Штука посильнее, чем "Фауст" Гете и ЦРУ вместе взятые