В эту же ночь случилось еще одно происшествие, скрыть которое не смогли. Ночью с поста на складе ГСМ исчез часовой. Причем ни следов на мокром снегу, указывающих, куда он ушел, ни каких либо других признаков присутствия здесь часового не было. Искали его долго и безуспешно, пока утром не пришло сообщение, что часовой вместе с оружием и боекомплектом находится в районном отделении милиции какого-то городка, куда его доставил водитель, подобравший рано утром на обочине шоссе солдатика в тулупе и с автоматом, который очень просил доставить его в родную часть. Никаких признаков агрессии солдатик не проявлял, оружием не угрожал, но водитель все же свез его в ближайшее отделение, где его на всякий случай разоружили и посадили под замок, тут же сообщив о находке в военную комендатуру. Парень утверждал, что с поста его похитила летающая тарелка с инопланетянами, а потом высадила в поле, у обочины какой-то дороги. Все это можно было вполне принять за бред или попытку закосить, если бы не то расстояние, на котором он оказался от части — 60 километров. Опрос водителей, которые бы могли его подвозить, ничего не дал. Парня как будто перенесло на это место, пешком по мокрому снегу он такое расстояние за пару часов одолеть не смог бы по-любому. В конце-концов, его списали по статье 7Б, но репутация гарнизона в глазах ГИМО была подпрочена.
Утреннее пробуждение по тревоге было ужасным — меня буквально загрузили в кузов тягача и выгрузили уже на бетонке, где я приступил к выполнению своих обязанностей механика. Полеты начались с запозданием, ждали погоду. Подготовив самолет к вылету, я забрался в кабину, обжал фонарь, и, скрючившись на холодном кресле, погрузился в коматоз. Разбудил меня один из наших молодых летчиков, выгнал из кабины, сел в нее и, повертев носом, нюхая воздух в кабине, спросил: "А где закуска?". Я скромно потупил глазки.