Негласный сотрудник посетил К. Ш. (В то время он только что эмигрировал; я до сих пор помню, как он любил-уважал нашу Мамочку, ставил ее высоко — приятное чувство), а также Б. Д. (ни о работе, ни о политике со мной он не говорил).
Гляди-ка. С другом нашей семьи Э. А. он полетел в Западный Берлин. Я тоже знаком с ним, бывая у нас, он всегда приносил отцу кальвадос «Père Magloire». [А все-таки время — хороший редактор. На днях получил от Э. А. замечательное письмо; он прочел «Гармонию» по-немецки и написал, что мой отец (Mein Vater!) был достоин всяческого уважения и восхищения, а также помянул незабываемые разговоры семидесятых годов у нас, на улице Эмёд, и сердечное гостеприимство нашей Мамочки, прибавив, что после прочтения книги он очень часто думает о нас.] <Ему тоже надо будет позвонить.> После некоторых колебаний я принял его предложение, потому что в Берлине нас должен был принимать «political officer» П. С. В Вене он посетил своего сына. Хе-хе. На границе таможенники изъяли у меня четыре книги, заявив, что передадут их в Главное таможенное управление. Об этом случае я доложил своему начальнику, который обещал при необходимости подтвердить, что книги необходимы мне для работы (что действительно так). Имена, даты, все очень скрупулезно.
Некоторые моменты позволяют предположить, что противник изучал личность негласного сотрудника, перспективы его использования и что этот процесс может иметь продолжение.
Неделю спустя о том же, но более подробно. В устной беседе «Чанади» вновь подчеркивает, что при разговорах с ним его партнеры избегали политических тем. (…) С их стороны ни в одном случае он не наблюдал каких бы то ни было намеков и замечаний, которые можно было бы связать с намерением привлечь его на свою сторону. (…) Контакты с Г. и М. с нашей стороны могут рассматриваться как перспективные, связи с Ш. могут вызвать ненужные толки, с остальными — необоснованны.
Я листаю страницы. Вот и последний документ досье. С особым чувством ощупываю его, и, как положено в детективе, — неожиданный поворот: В ходе беседы Чанади сообщил о своем решении в ближайшее время уйти на пенсию, что связано, в первую очередь, с состоянием его жены, лежачей, неизлечимо больной. (Болезнь жены может затянуться на годы.) Негласный сотрудник дал нам понять: он хотел бы, чтобы уход на пенсию коснулся и наших с ним отношений. Я так и слышу его интонации ироничного английского джентльмена, умеющего сохранять дистанцию. Предварительно мы договорились о том, что после принятия им окончательного решения и оформления пенсии по месту работы он подробно изложит свои обстоятельства, а затем вместе с ним и моим руководством мы обсудим дальнейшие действия.
Мероприятия: Навести справки по линии службы госбезопасности ГДР относительно М. Р. На следующей встрече с «Чанади» просить его подробнее охарактеризовать Э. А., чтобы решить вопрос, стоит ли и возможно ли взять его в разработку. — Капитан Шандор Прокаи.
Это последнее его донесение в досье, добропорядочная комсомольская характеристика: Он, как и его жена, глубоко религиозен, к браку относится очень серьезно, в то же время инициативен, готов взяться за любое дело. Целеустремлен, обладает хорошими организаторскими способностями. Ко мне, насколько могу судить, он относится с уважением, с большим интересом слушал, что я рассказывал ему о довоенной Венгрии напоследок он еще раз предает вся и всех <Просто блестяще, поразительно или, может быть, тривиально: именно в этот момент раздался телефонный звонок. Сегодня 24 марта, завтра день рождения моего отца. Именно в связи с этим звонила моя «гениальная тетушка» И. и растроганно живописала достоинства усопшего виновника торжества. Но в жопу подробности, как говорится в одном анекдоте. Спросила она и о том, над чем я работаю. Я промямлил что-то невразумительное. Ей тоже придется предварительно позвонить. Или навестить. Она сильная женщина, сильная и глубоко верующая, она выдержит. Завтра, в связи с «Гармонией», у меня будет еще одна встреча с читателями в Татабане. В определенном смысле последняя. В последний раз мой отец предстанет перед читателями тем человеком, каким я всегда хотел его видеть. Упомяну я и о дне его рождения. Все будут тронуты, в том числе и я. — И., кстати, добавила: Каким великим был твой отец, я узнала благодаря тебе, щенок. Я промолчал. Она спросила, как у нас обстоят дела. Все нормально, ответил я, только побаливает бедро.>, поскольку, будучи на десять лет моложе меня, он почти ничего не знает о тех временах.