— Теперь это не имеет значения, — пробормотал Драко. — Дело в том, что я ни для кого не делаю исключений в плане времени на исцеление. Другой момент в том, что кто-то еще знает, что ты встречаешься со мной, и я, очевидно, не могу позволить себе облажаться. Я не знаю, имеет ли это значение для тебя или нет, но если это так, тебе следует воздержаться от слухов в дельнейшем.
Щеки Гарри были розовыми, и Драко начинал чувствовать себя идиотом, поскольку он не мог понять ничего о Гарри, кроме его прошлого. Но это было то, для чего они были здесь: воспоминания Гарри и голос, спрятанный внутри них. Целитель и пациент.
Они еще мгновение смотрели друг друга, неподвижные и молчаливые, прежде чем Драко тихо позвал Тимси и попросил кофе. Пока они разливали и пили кофе из теплых кружек, рука Гарри дергалась в сторону записной книжки на боковом столике, на мгновение опираясь на нее и отодвигаясь, как будто он не мог решить, хочет ли он ее взять или нет.
— У тебя есть вопросы ко мне? — спросил Драко, потому что, возможно, это сделало бы момент более комфортным. Гарри слегка поморщился, покачал головой, но, наконец, взял блокнот и ручку, перевернул на чистую страницу и положил себе на колени, чтобы написать одно короткое слово:
Спрашивай
Драко не нужно было разъяснять расплывчатую команду, потому что его многочисленные вопросы были буквально написаны у него на лице. Да, он, скорее всего, в любом случае получит ответы в его голове, независимо от Гарри, но, Гарри, по всей видимости, сначала хотел получить шанс сделать это по-своему. Драко все еще колебался, прежде чем задать вопрос.
— Почему? Зачем ты натравил на меня министра, когда нам было по семнадцать?
Гарри кивнул, принимая вопрос, которого ожидал, и начал писать. Это не заняло у него много времени, но все же оказалось дольше, чем все, что он писал до сих пор.
Я хотел быть уверенным, что министерство / общественность не помешают тебе добиться успеха после этого расследования. Авроры постоянно говорили о том, как бы тебе навредить без причины.
Драко в замешательстве сморщил нос.
— Успеха в чем?
Гарри пожал плечами, снова записывая.
В чем угодно
Этого было так много, что Драко был сбит с толку. Некоторое время он пристально смотрел на Гарри, ища ответ в его лице, но не нашел.
— Я думал, ты меня ненавидишь, — пробормотал он.
Гарри встретился с ним взглядом, медленно покачал головой, прежде чем повернуться лицом к блокноту.
Недолго
Это было новостью для Драко — он вспомнил разъяренное лицо Гарри, когда Драко вошел в его больничную палату, он вспомнил молчание и холодный взгляд Гарри, когда он вернул его палочку из боярышника и ушел, прежде чем Драко смог собраться с силами для бессмысленного «спасибо». Но еще он вспомнил длинные и ненужные показания Гарри, которые помогли ему избежать Азкабана; он вспомнил, как Гарри развернулся обратно в пекло и вытащил его из дьявольского огня. Глубоко в голове Драко он знал, что это могло быть правдой — что Гарри не ненавидел его даже тогда, а, возможно, даже хотел для него хорошего. Может быть, Гарри хотел, чтобы он жил, процветал.
Но по какой-то причине мир, в котором Гарри Поттер раньше не ненавидел Драко Малфоя, и наоборот, был пугающим, и Драко не мог заставить себя принять его. Для него это было опасно, как если бы он стоял на скале, и ему бы сказали, что прыгнуть в лапы неминуемой смерти прямо на зазубренные скалы, — это совершенно нормально. Это было слишком ненадежно и противоречило его здравому смыслу. Его характерное слизеринское чувство самосохранения брало верх, и его чутье подсказывало ему отступить от края, что он и сделал. Он вздохнул и закрыл глаза, чтобы собраться с силами и защитить себя от проницательного взгляда Гарри.
— Хорошо, — наконец сказал он, хотя дела явно шли не хорошо. Он отпил кофе, позволяя теплу и аромату успокоить его, и поймал себя на том, что рассеянно потирает грудину ладонью. Он положил обе руки на кофейную кружку, чтобы занять их. Гарри просто наблюдал за ним с осторожным, уязвимым выражением лица.
— Ты чувствуешь, что готов начать? — спросил Драко, и Гарри еще секунду смотрел на него, прежде чем положить блокнот на боковой столик, сел и приготовился к работе.
Драко провел их через медленную, осторожную медитацию, но все время держал руки на своей кофейной кружке, ее тепло смягчало его изнутри, расслабляя мышцы, все еще напряженные в борьбе или бегстве.
— Сегодня мы начнем с третьего курса, — начал Драко. — Я собираюсь провести нас через это так же, как я пролистывал твои воспоминания о пабе, но не так быстро. Я пролистаю их, как страницы книги, и остановлюсь, как только найду крошку. Хорошо? — Гарри кивнул. — Легилименс.
«Конечно, Гарри, думаю, я смогу это сделать. Но я должен спросить: почему бы тебе просто не присмотреть за ним самому?» спрашивает Шеклболт, и Гарри усмехается.
«Поверь мне, Кингсли», говорит Гарри. «Он гораздо лучше воспримет это с твоей подачи».
«У него все хорошо», говорит Шеклболт, одновременно довольный и раздраженный. «Он только что получил лицензию целителя, хотя лицензиаты не давали ему покоя. Скоро он вернется в Англию…»
— Я отношу нас обратно, сейчас, — сказал Драко, прерывая это воспоминание и сдерживая свои эмоции за стенами окклюменции. Он немного сжал свою палочку и надавил, пока не увидел ту же самую хлебную крошку, на которой они остановились в прошлый раз, когда Гарри и Дамблдор обсуждали его слизеринские качества и выбор в пользу Гриффиндора в кабинете директора. Он начал пролистывать события после того, как Гарри вернулся на Тисовую улицу тем летом.
«Все дело в крови, так происходит и у собак. У дурной суки — дурные щенки…» Крупная женщина не заканчивает свою мысль, потому что Гарри в ярости, она надувается, как воздушный шар и вылетает в сад, крича.
Гарри сидит на своем сундуке на тротуаре, кипит от ярости и боится. Он думает, что видит большую собаку через улицу, поднимает руку с палочкой, и появляется автобус «Ночной рыцарь», чуть не сбивший его.
«Нет-нет, мы не исключаем учеников за то, что они надувают тетушек, мальчик мой. Главное, что ты в безопасности. Ты можешь остаться здесь, где за тобой присмотрят…» робко говорит Корнелиус Фадж, а Гарри сбит с толку.
«Сириус Блэк ищет меня?» спрашивает Гарри, и Артур Уизли серьезно кивает.
«Пообещай мне, Гарри, что бы ты ни услышал, что не пойдёшь искать Блэка.»
Гарри сбит с толку. «Зачем мне искать того, кто собирается меня убить?»
— Отлично получается, Гарри, — похвалил его Драко, потому что его воспоминания действительно были более спокойными и стабильными, чем обычно — он, вероятно, отлично справился бы с окклюменцией, если бы захотел.
Мертвые чешуйчатые руки открывают дверь купе, Гарри чувствует такие холод и безнадежность, как никогда в своей жизни. Вдалеке он слышит женский крик, прежде чем все становится черным.
«Ага, ты совсем не опасен, правда, огромный уродливый зверь?» Драко рычит на Клювокрыла, который возмущенно вскакивает и опускается гигантскими стальными когтями на него.
Воспоминания пронеслись мимо него, и Драко подавил дрожь, глядя, как он выжимает из этой мелкой раны все, что можно.
«Мы им всем обязаны», задумчиво говорит Фред Уизли, с обожанием глядя на старый пергамент. «Господа Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый с гордостью представляют карту Мародеров», говорится в нем. Гарри открывает его и видит каждую комнату и коридор Хогвартса с крошечными именными следами, пересекающими бумажные залы.
Драко пролистывал и пролистывал, двигаясь вперед и быстрее, через квиддичные матчи и незаконные вылазки в Хогсмид, пока, наконец, на периферии не появилось свечение, и он ухватился за него:
«Вы не понимаете!» Питер Петтигрю скулит на грязном полу старой хижины. Северус Снейп без сознания у стены. «Он бы убил меня, Сириус!»
«ЗНАЧИТ НАДО БЫЛО УМЕРЕТЬ!» рычит Сириус Блэк. Его длинные спутанные волосы ниспадают поверх рваной робы Азкабана. «УМЕРЕТЬ, А НЕ ПРЕДАВАТЬ ДРУЗЕЙ! МЫ БЫ ВСЕ ТАК ПОСТУПИЛИ РАДИ ТЕБЯ!»