Он протянул руку и накрутил прядь волос на палец. Сильные мозолистые руки Гарри так нежно пробегались по нему всего несколько минут назад. Он опустил руку на бедра — Гарри сидел там, пристально глядя на Драко, заставляя его сказать да.
Драко повернулся и пошел к своей спальне, снимая свитер на ходу. Он мельком увидел шрамы на своей груди в свете костра, прежде чем войти в темный коридор — грудь, которую Гарри прижимал к себе, которая прижимала тело Гарри к дереву.
Он добрался до своей комнаты, бросил свой джемпер в корзину для белья и расстегнул ремень. Когда его руки выскользнули из рукавов рубашки, он увидел ужасную изуродованную Темную Метку на своей руке — ту его часть, которая в конечном итоге отделила его от Гарри и сделала их больше, чем просто школьными соперниками. Врагами на войне.
Война, которая закончилась в этот день, восемь лет назад, в одни из худших моментов жизни Драко, в тот день, когда Гарри умер и вернулся, чтобы спасти их всех.
Но Гарри знал это, он был рядом со всем этим. Гарри знал худшее о Драко, знал только худшее о Драко и даже восемь лет назад хотел сохранить ему жизнь, хотел защитить его. Даже тогда Гарри хотел, чтобы Драко процветал сам, как и его сад, без отца, который регулярно его вырубал.
Все еще казалось, что он стоит на краю обрыва, держа Гарри Поттера на коленях, бросающего ему вызов и ожидающего его да. Но, может, это было нормально. Драко был напуган, но, возможно, он все равно может прыгнуть. Это могло быть даже не падение или ужасное столкновение с каменистой землей — он мог бы полететь, он мог бы парить. Он мог бы нырнуть и наслаждаться свободой и трепетом. Он не узнал бы, если бы не попытался, и хотя это пугало его до полусмерти, он знал, что не простит себя, если он этого не сделает.
Он задавался вопросом, почему Гарри был таким храбрым — ужасно боялся и все равно просто делал это.
Он вылез из брюк и забрался в свою роскошную кровать, глубоко вздохнув от удовлетворения, когда, наконец, взял себя в руки, и его охватила дрожь удовольствия и облегчения. По-прежнему казалось, что ему что-то сходит с рук, когда он думал о том, как Гарри нависает над ним, о его коварной ухмылке, о его ярко-зеленых глазах, полных вызова.
Драко лениво взмахнул левой рукой, без помощи палочки погасил свечу на прикроватном столике, погрузив комнату во тьму и наполнив ее слабым запахом дыма от свечей.
Комментарий к Глава 12
Примечание переводчицы:
Всееее, ребята, этот замечательный фик закончился! Точнее основная его часть. Сейчас я ставлю статус “завершен”, но вы ждите еще несколько бонусных глав прямо здесь. Они будут от лица Поттера, его взгляд на некоторые события. Вот так вот. Жду ваши отзывы внизу! Расскажите, как вам. Мне очень понравилось.
А! И ещё! Авторка указала, что практически написала сиквел к этой истории, должен выйти в начале апреля, его я тоже думаю перевести, если вам эта история зайдет. Там планируется 100.000+ слов
Пока ждете перевод бонусных глав, можете чекнуть еще один мой готовый перевод по Драрри:
Pour L’Amour de Pain / Из любви к выпечке
https://ficbook.net/readfic/10551308
NC-17
Однажды Драко приходит в свое любимое кафе, а за его любимым столиком сидит никто иной как Гарри Поттер…
========== Бонусная глава I ==========
Гарри и представить себе не мог, что волшебные шахматы будут такими сложными, если ты не можешь указывать фигурам, что им делать. В любом случае, фигуры Рона обычно спорили с ним на каждом шагу, а гаррины теперь, похоже, спорили еще и между собой, поскольку Гарри не мог вербально вернуть их к задаче. Пожалуй, не стоит уточнять, что игра шла медленно.
Но его отпуск на работе технически все равно был продлен за счет «отпуска по болезни». Не то чтобы они торопились.
Пока что это проклятие раздражало, но в то же время удивляло своей безболезненностью. За свою жизнь Гарри подвергся сотням проклятий, и ни одно из них не было таким легким. Он не мог вспомнить, как он был проклят, но казалось, что кто-то случайно споткнулся и чихнул на него этим безобидным, мягким проклятием. В нем не было ничего злого — просто странное, раздражающее молчание.
Однако это было чертовски неудобно.
Он провел всю неделю до этого в доме на Площади Гриммо, изо всех сил стараясь отремонтировать его или, по крайней мере, привести в порядок и сделать его похожим на дом. Это было бесполезно, чего он и ожидал. Дом сражался с ним на каждом шагу, как всегда. На каждую вещь, которую он чинил, ломались еще две. У него не было горячей воды последние три дня — какой это был отдых.
А потом он взял и схлопотал это несчастное проклятье за день до того, как приступить к работе. Худший отпуск на свете.
Не то чтобы ему было с чем сравнивать.
Рон и Гермиона вздохнули и покачали головами, когда он рассказал им, как будет проводить отпуск. Они оба считали, что Гарри не должен оставаться на Гриммо — он был мрачным и затхлым, полон темной магии и воспоминаний о горе и боли. Но Сириус оставил его ему; это была одна из немногих вещей, которые у него остались от своей семьи. Он просто не мог с ним расстаться. Пока нет.
По крайней мере, он смог отремонтировать старый мотоцикл Сириуса. Старый душный дом и поношенная кожаная байкерская куртка — все, что осталось от его крестного.
Хотя дом был чертовски убогим. Настолько, что Гарри даже не возражал против того, чтобы провести пару дней в Мунго, даже несмотря на постоянные тычки и уколы. По крайней мере, здесь была горячая вода.
До сих пор целители не знали, что и думать. Они продолжали говорить Гарри, что с ним все в порядке, хотя это было совершенно очевидно. Да, проклятие было безболезненным, но ему действительно нужно было избавиться от него как можно скорее. Он не мог работать без голоса, и хотя он довольно хорошо владел невербальной магией, он не мог использовать всю его силу без заклинаний. Кингсли он тоже был нужен для поддержки, и еще годовщина Битвы приближалась, Гарри всегда был вынужден идти на мероприятие в память о ней, организованное Министерством, и произносить глупую речь. Целители настаивали на том, что это была работа специалиста по проклятиям и болезням разума, который работал в частном порядке и которого Рон намеревался нанять тем утром, пока Гарри спал.
Гарри тронул коня на шахматной доске и указал на поле, на которое хотел, чтобы тот переместился. Лошадь сердито фыркнула на него.
Возможно, это проклятие пока казалось нормальным, потому что с ним все время были Рон и Гермиона. Он не думал, что Рон завтра вернется на работу. Гарри совсем не разговаривал, когда был на Гриммо один, если только он не подпевал музыке, пока готовил или убирался, или красочно ругался на сломанные трубы, или на лестницу, о которую он постоянно бился ногой, или на отвратительный портрет Вальбурги. Здесь не по чему было особенно скучать, но ему будет ужасно одиноко. Во всяком случае, больше, чем обычно.
Тедди и Андромеде бы понравилось его посещать. Тедди мог говорить за троих, он был бы не против молчания Гарри.
Размышления и беспокойство Гарри были прерваны тихим щелчком открывающейся двери и мягким голосом Гермионы, что сразу же вызвало у него подозрения.
— Гарри? Прибыл специалист, — нерешительно сказала она, и у Гарри отвисла челюсть при виде человека, который последовал за ней. Мужчина повернулся и несколько раз щелкнул палочкой по двери, закрывая ее за ними.
Он должен был знать. Он должен был догадаться. Конечно, конечно, Драко чертов Малфой. Это проклятие, которое сначала казалось слишком уж легким, теперь определенно должно было выйти ему боком. Жестокая судьба приняла облик высокого, стройного, красивого светловолосого человека, одетого в безукоризненно скроенный угольно-серый магловский костюм. У Гарри пересохло в горле, и его грудь сжалась, вместе с вздрагиванием в животе, заставляя его возмутиться. Он сомкнул челюсть и заскрежетал зубами. Он сжал в кулаке простыню больничной койки.
Целитель. Гарри знал, что он стал целителем. Но специалист? По проклятиям и болезням разума? Типичный Малфой, которому обязательно надо быть чертовски впечатляющим, не мог быть просто нормально успешным, как все остальные…