— Надевай спецовку, не прогадаешь! — с ехидством подсказал брателло. Папа не вмешивался, улыбался с отсутствующим видом, пристроившись по привычке в дверях. Видно, думал о чем-то отвлеченном — то ли о маме, то ли о своей новой пассии… Яна опять ощутила себя без вины виноватой: из-за нее ведь вся эта каша с уходом из дома заварилась! Нет, не стоило его вчера (да и позавчера тоже) грузить новой порцией эзотерики, у него и без того сейчас хлопот выше крыши. Жаль, конечно, что он вот так вот единым махом разрушил установившееся между ними с раннего детства доверие… Если она больше не сможет ему рассказывать всего, что с ней происходит и что ее тревожит, то какие это отношения? Так, одна иллюзия.
— Столичные гуси, — улыбаясь самой широкой из своих улыбок, подал голос папа. Подключился к обсуждению, значится. "Нет, о маме он сейчас вряд ли думает, иначе б так не улыбался", — твердо решила Яна, поглядывая на него с неодобрением. (Что-то в последние дни он пребывает в чересчур хорошем настроении, учитывая все произошедшие в недавнем прошлом события. Сыпет своими остротами без конца, мурлыкает на ходу, теряет нить разговора, отвлекаясь и забывая обо всем на свете, — что-то тут нечисто… Яна еще больше утвердилась в своих подозрениях: шерше ля фам! Без женщины здесь явно не обошлось.)
— Сейчас она будет весь вечер наряжаться! — возмутился Ярик, что давным-давно оделся и последние полчаса торчал над душой, отвлекая Янку от сборов. (Выглядел брателло на все сто: Ленка, давняя любовь, если б его сейчас увидела, точно позеленела бы от ревности. А что, сложен он прекрасно, стройный и худощавый — вот подкачаться бы маленько не помешало, это да, — черты лица правильные, глаза большие и выразительные, как у девушки.) Подлецу все к лицу, приговаривали они когда-то еще в школе.
— Кому не нравится — пусть идет без меня! — с остервенением роясь среди своих старых джинсов и неизвестно откуда взявшихся летних футболок, огрызнулась Яна. (Все равно брательник никуда без нее не сунется, выступает только для проформы. Сам-то вырядился как на парад, а ей не дает подобрать что-нибудь хотя бы отдаленно подходящее ситуации!)
— А вдруг пойду? — в унисон ее мыслям хмыкнул Ярик, от безделья мучая струны Янкиной старой гитары.
— Не пойдешь, — заверила она с убеждением, в неразрешимых сомненьях прикладывая к себе прошлогодний белый свитер, единственную мало-мальски приличную во всей куче вещь. — Ну как, сойдет для сельской местности?
Брателло не удостоил ее ответом, папа тоже промолчал — можно подумать, она со стульями разговаривает! Не нужно быть гением, чтобы догадаться, на что она потратит оставшиеся еще с сентября карманные деньги (или то, что от них уцелело). На обновление своего изрядно поредевшего гардероба, самый оптимальный вариант. Тогда не придется заезжать за недостающими вещами в Город, прокрадываться в собственную квартиру, чувствуя себя государственной преступницей и ежеминутно рискуя напороться на маму. Встречаться с ней с глазу на глаз что-то нет больше никакого желания, слишком свежо в памяти… Первый порыв помириться уже прошел, вместо него прочно угнездилось чувство вины: как она маме в глаза будет смотреть? Когда с папой непонятно что происходит — не узнать его, до того изменился за пару недель… Лучше немного подождать, пока страсти улягутся и их отношения наладятся сами собой. Если наладятся…
"Конечно же, наладятся, по-другому и быть не может! — оборвала себя Яна. — Будем мыслить позитивно, раз уж мысли материальны…"
— Всё, вали одевайся, а то я за себя не ручаюсь! — отбросив на диван гитару, взорвался вдруг Ярослав и гневно выпучил на нее скандинавские светлые глаза. Тут уж и глухому ясно, флегматичный братец вышел из берегов. Пора, что ли, и в самом деле брать ноги в руки и напяливать на себя первую попавшуюся затрапезную одежину, а то и вправду ускачет без нее! (Не может быть и речи, чтоб ее отпустили на дискотеку одну, без провожатого мужского пола. Даже в спокойном провинциальном Измайлово, где после десяти вечера на улице никого днем с огнем не сыщешь, все дрыхнут беспробудным сном.) Хотя нет, есть еще один вариант для нужного прикида — слегонца экстремальный, ну да ладно…