Вернер обречённо застонал, но в этот раз взялся-таки за метлу — всё лучше, чем опять бродить без дела.
Так пролетела луна, потом другая. Сохо всё так же на все вопросы отвечал туманными фразами, заключающимися в том, что парню стоило бы о чём бы то ни было подумать... а в процессе выполнить пару мелких дел по хозяйству. Вернер вырос в простоте и работы никогда не боялся — поначалу он воспринимал это как своеобразную «плату» за обучение, а потом и вовсе начал считать чем-то само собой разумеющимся, в конце концов, он ведь тоже жил теперь в этой деревне — пусть и только временно.
За эти две луны юноша сильно сблизился с Джагат — сначала на почве того, что оба они были заклинателями огня, а потом и... чисто физически. Впрочем, ни один из молодых людей не собирался брать на себя какие-либо обязательства, понимая, что скоро им придётся расстаться. На севере, откуда родом был Вернер, такое считалось нормальным, да и в деревне были очень нетипичные для южных земель свободные взгляды на этот счёт, так что их связь никто не осуждал.
В плане же контроля над огнём — а Вернер понял, что в обычной речи вряд ли сможет отказаться от этого слова или подобрать другое — Сохо как будто ничему его и не учил... по крайней мере, напрямую, но со временем юноша начал замечать, что с каждым разом ему удавалось призвать всё более сильное пламя. Было это результатом общения с учителем или чем-то ещё, понять не представлялось возможным, но молодой заклинатель просто радовался вновь открытой для себя возможности взаимодействовать с огнём и старался как можно меньше задумываться о том, что скажут по этому поводу в гильдии. Намеренно демонстрировать чародеям тот факт, что он не перестал иметь дело с духовным пламенем, Вернер не планировал, но теперь не собирался и отказываться от своего дара. Теперь добровольный отказ от такой большой и важной части себя казался ему предательством.
«Живут же так другие люди — и ничего! И я как-нибудь справлюсь, — думал парень. — Вон Сохо говорил, что раньше даже в гильдии было несколько заклинателей. Жаль, имена не назвал — вдруг те люди ещё живы, и я их знаю».
После извержения Вернер несколько раз ходил к вулкану. Местные сказали, что там нет ничего интересного, но он хотел самостоятельно в этом убедиться. И правда ничего — один лишь расплавленный камень. Огонь, похоже, всё ещё жил где-то в недрах земли, но сейчас спрятался очень глубоко. Впрочем, заклинатель всё-таки сделал для себя один важный вывод: понял, что никакой другой огонь не привлекал его внимание так сильно, да к тому же с такого большого расстояния. Спросив остальных, он узнал, что и у них дела обстоят точно так же.
Незаметно подошла к концу и последняя луна его пребывания на острове. Уезжать не хотелось, но и уважительных причин задержаться дольше установленного срока Вернер так и не придумал. Вступать же в открытый конфликт с гильдией он был не готов.
Корабль, на котором он должен был уплыть, собирался пробыть в порту ещё два дня, и, на всякий случай заранее собрав свои немногочисленные вещи, юноша решил провести оставшееся время с пользой и заглянуть к Сохо в надежде услышать на прощание ещё какой-нибудь совет. В идеале — не так сильно облечённый в форму метафоры, как все предыдущие.
Учитель безразлично пожал плечами:
— Не знаю. Мне больше нечему тебя научить, и я не знаю того, кто смог бы это сделать. А оставаться здесь тебе больше ни к чему — вулкан заснул, и помощь нам теперь не нужна.
— А в следующий раз?
— Он будет не так и скоро. Да и кто знает, что случится до этого — возможно, к моменту следующего извержения мы и так уже давно будем огнём и пеплом по какой-то другой причине.
Пессимистично прозвучало. Но Сохо вообще был склонен в первую очередь готовиться к худшему, так что Вернер не стал воспринимать его слова слишком уж серьёзно:
— Но я хочу продолжить учиться!
Заклинатель огня рассмеялся:
— Ты пережил поход к вулкану. И подошёл к нему ближе, чем любой из нас делал это во время извержения. Мне с самого начала было почти нечему тебя учить. Я и сам, пожалуй, научился чему-то новому, пока пытался тут изображать мудрого наставника.