Теперь пути назад не будет. Он в присутствии чародеев продемонстрировал, что до сих пор самому себе оставался верен куда больше, чем кодексу гильдии.
«Выгонят, наверное. И пусть. Надоело делать вид, что я соблюдаю правила, — Вернер криво усмехнулся. — Не хочу ничего объяснять. И доказывать не хочу. Я — тот, кто я есть. И в первую очередь — я заклинатель огня. Так всегда было. И будет, как бы кому-то ни хотелось это изменить!»
Будто бы лишь того они и ждали, вокруг очень быстро оказались все члены совета чародеев, что находились сегодня в городе. А Вернер всё так же стоял посередине экзаменационного зала — один против их всех. Пламя он погасил, но был готов в любой момент призвать его вновь, если в том возникнет необходимость. Наверное, должно было быть страшно... но заклинатели огня не боятся. Сказать ему нечего, но просто взять и уйти казалось ещё более странным — вот он и ждал действий со стороны кого-то другого.
Но когда чародеи заговорили с ним, он понял, что на их речи ему плевать. Даже если они согласны дать ему последний шанс продемонстрировать свою приверженность порядкам гильдии.
«В бездну такие порядки!»
— ...дать магическую клятву, однозначным образом исключающую возможность использования... — вкрадчивым тоном вещал лично глава гильдии.
— Не стану, — Вернер демонстративно громко щёлкнул пальцами, призывая маленький огонёчек, поместившийся на кончике одного из них. — И заставить меня вы не сможете. Хотите выгнать из гильдии — без проблем. Но я не буду отказываться от себя ради чьей-то сомнительной благосклонности. Даже вашей.
— Достойные слова, — подозрительно доброжелательно отреагировал чародей. — Но это слова безумца. Одумайся, юный ученик: огонь уничтожит твою душу. Мы же можем предложить тебе спасение.
— Да? От чего это?
— От смерти в пламени, конечно.
— А оно мне надо? Вы ведь можете меня своими этими экспериментами с поисками божественной силы вообще до такого довести, что полное уничтожение ещё и благом покажется. Так что простите, господин Фальк, но с этим я уж как-нибудь сам разберусь. Без вас. Тем более, раз ваши книжки утверждают, будто боги тоже имеют отношение к огню, то неизвестно ещё, кому здесь больше нужна помощь другого, правильно я понимаю? Да я и не единственный заклинатель огня среди присутствующих, не так ли?
Он сказал это наугад. Просто сложил все отдельные факты, что слышал хоть мельком — все, что имели отношение одновременно и к огню, и к гильдии. Чародеи прекрасно контролировали себя — даже аура их оставалась такой же спокойной, не выдавая эмоций... но они молчали. Думали. И мысленно переговаривались друг с другом. Стоящий позади всех Такуан, чьё выражение лица мог видеть только Вернер, улыбнулся первым. Странно так улыбнулся, будто с одобрением. А вот натянутые улыбки остальных были вежливо-фальшивыми — не ложь, в которой можно обвинить, но и не искренность... просто хорошие манеры, не более.
«Угадал?.. Неужели?..»
Глава 5. Верность огню
Вернер проснулся рано утром и решил ещё немного поваляться в постели и никуда не спешить. Семь лет назад он открыто заявил перед советом гильдии чародеев, что не станет отказываться от использования дара заклинателя огня, и ещё ни разу не пожалел об этом. С того самого дня всей гильдии пришлось воспринимать его всерьёз, пусть тогда он и был всего лишь зазнавшимся семнадцатилетним мальчишкой. Чародеи из совета начали разговаривать с ним на темы, которые ни за что бы не стали обсуждать с простыми учениками. Они и правда боялись духовного пламени... но в то же время считали его ключом к силе богов. Вернер в богов не особенно-то верил, да и «интересом» членов совета оказался глубоко разочарован — большинство из них просто ждали, пока кто-то другой принесёт все ответы на блюдечке. Он же этим человеком становиться не собирался, при первой появившейся возможности отстранившись от «исследований», в результате которых, как утверждалось, с богами можно будет даже и поговорить, и проявлял к ним чисто формальный интерес лишь когда то было необходимо, чтобы на него не начали смотреть слишком уж косо.
Впрочем, интересующих гильдию ответов у него всё равно не было. Огонь был с ним с рождения, но заклинатель не считал себя каким-то особенным из-за этого — даже когда узнал, что у большинства этот дар проявляется в возрасте примерно лет пятнадцати.