Вернер прервал свои размышления потому что вновь почувствовал на себе — почти физически — тяжёлые взгляды братьев.
— Что такое? — спросил он, чувствуя желание детей что-то сказать.
— Мы бы очень хотели научиться кузнечному делу! — произнёс Чёрный, но тут же получил едва заметный тычок локтём от брата, который вначале будто бы хотел сказать то же самое, но... передумал?.. Чёрный после этого как-то поник и виноватым голосом уточнил:
— ...можно?..
— Нужно, — односложно ответил Вернер.
Он не хотел, чтобы это прозвучало грубо или отталкивающе — но увидел, что дети снова испугались.
«Да как же нужно было с ними обращаться, чтобы они считали, будто им ничего нельзя, а все вокруг — враги?! — разозлился кузнец, толком даже не понимая, на что именно направлен его гнев. — Нет, катись оно всё в бездну! Они и в самом деле способны на большее, чем гвозди ковать!»
— Научу, обязательно, — мягко сказал он, стараясь интонацией продемонстрировать, что это не принуждение с его стороны, а именно искреннее желание поделиться своими знаниями. — И ковать научу, и с огнём договариваться. И чтению с письмом тоже. Может, и ещё чему, не знаю пока. Но в первую очередь всему, что связано с огнём. Договорились?
Это с самого начала было правильное решение, он был уверен, что оно было правильным... Но сейчас в голову упорно лезли слова совета чародеев о том, что пламя сжигает души. Заклинатель огня и так прекрасно об этом знал, но... Не слишком ли он много на себя берёт?
Вернер почему-то почувствовал себя злым и жестоким богом — а раньше, говорят, были и такие, олицетворявшие собой всё плохое в душе человека. Богом, который, даже желая сделать что-то хорошее, способен только разрушать и только этими качествами может наделить других...
— Спасибо! — ответили братья в один голос. И улыбнулись, тепло и весело, хоть пока ещё и с сомнением в том, что он не обманет.
«Они всё ещё не до конца мне доверяют. Но согласились уйти из дома, чтобы учиться».
В тот миг у самого Вернера все сомнения исчезли.
Потом, когда они уже подходили к реке, которая, как и деревня, звалась Вельтой, братья всё-таки назвали ему свои имена — наверное, захотели это сделать, когда поняли, что он настроен серьёзно и не собирается отдавать их обратно.
Старшего звали Рэйнир, а младшего — Эйвинд. Однако Вернер заметил, что на прозвища дети отзывались охотнее, поэтому решил продолжить так к ним и обращаться, тем более ему и самому это понравилось.
Вот и пришли. Кузница стояла на самой окраине, недалеко от реки. А дом с небрежно сколоченным сараем находились совсем рядом с ней. Вернер понимал, что так строить стал бы только полный дурак... ну, или заклинатель огня, не боящийся пожара, способного уничтожить всё хозяйство. Впрочем, местные и так знали о его особенностях, а что и приезжим это в глаза бросалось... ну и ладно. Пусть думают, что хотят. А ему так удобно.
— Ну вот. Будете теперь жить здесь, — сказал Вернер мальчишкам, указывая на дверь дома, которую подпирал сейчас черенок от метлы. — Там открыто, можете заходить.
«Я же совершенно не представляю, как воспитывать детей...» — вздохнул заклинатель огня, остановившись возле сарая и вглядываясь в темнеющее от туч небо — похоже, собиралась гроза.
Краем глаза он заметил, как Чёрный тем временем тихонько проскользнул в дом.
«Ну вот и хорошо».
***
Мальчик с интересом осмотрел двор. Рядом с сараем был покосившийся плетень, под которым росло нечто, посаженное не очень ровными рядами.
По плетню пробежал огонёк. Как невовремя! Очень не хотелось в первый же день вызвать гнев учителя. Рэйнир подошёл к непослушному пламени поближе, пытаясь поймать, заставить погаснуть. Как это чаще всего и бывало, ничего не вышло.