— Нет...
Да, иногда нужна была и строгость.
Потом дело дошло и до практической магии. А через какое-то время Вернер допустил своих воспитанников до создания артефактов — свою вновь ставшую незаконной после ухода из гильдии деятельность он не бросал никогда, а раз уж и его подмастерья всё равно теперь преступники... то что терять?
А время шло, братья успешно осваивали ремесло кузнецов и магическое искусство и быстро росли, превращаясь в сильных и здоровых парней. Белый так и остался мечтателем, любил проводить время в размышлениях, но при этом нельзя сказать, что был каким-то слишком уж серьёзным, он умел и развлекаться. Да и у девушек интерес вызывал, чему способствовал красивый редкий цвет волос и добрый характер, отчасти компенсировавший его невероятно тяжёлый и пронзительный взгляд. Вот только не было понятно, суждено ли интересу хоть одной из воздыхательниц пепельноволосого подмастерья кузнеца однажды оказаться взаимным. По крайней мере, до сих пор всякие там любовные переживания его не интересовали — ведь больше всего на свете юный заклинатель любил огонь. Вернеру даже подумать было страшно, каким фанатичным огнепоклонником тот мог стать, если бы попал под их влияние в раннем возрасте. Однако теперь ему это уже не грозило — узнав о духовном пламени достаточно, Рэйнир имел о нём собственное мнение, и пусть он тоже в каком-то смысле считал огонь священным, его взгляды не имели с религиозным фанатизмом ничего общего.
Чёрный же вырос совсем нелюдимым, больше интересуясь работой в кузнице, чем общением с другими. С людьми был хмурым и не особо приветливым, искренне радуясь обществу разве что учителя и брата... ну и огня, разумеется, хотя к нему он относился совершенно иначе, нежели Белый — скорее как к другу, спутнику, с уважением, но без лишнего восхищения. Однако несмотря на всю свою внешнюю грубость, наедине с самим собой Эйвинд, подобно брату, позволял себе мечтать — Вернер частенько слышал, как парень пел во время работы в кузнице, и голос его в такие моменты звучал более чем счастливо.
В том же, что касалось умения взаимодействовать с духовным пламенем, братья давно стали равны своему учителю. А может, в чём-то уже и превосходили — по крайней мере, иногда так казалось.
Последним и самым сложным, чему Вернер научил их, было умение призывать магический огонь в виде одной лишь энергии, не проявленной в материальном мире как языки пламени. В таком случае его всё равно можно разглядеть магическим зрением, но не зная, что именно видишь, трудно понять, что это. Такой способ идеально годился для противодействия магии, особенно в ситуациях, когда не следовало привлекать к себе лишнее внимание.
«А ведь этому научил меня чародей. Не просто чародей — один из совета! — думал Вернер, вспоминая наставника Такуана. — Неужели ему когда-то приходилось применять это умение против других членов гильдии?»
Заклинателю огня хотелось надеяться, что его воспитанникам это никогда не пригодится, однако он прекрасно понимал, что, учитывая род их занятий, проблемы рано или поздно могут возникнуть.
Так прошло двенадцать лет. Свою собственную семью и детей Вернер за это время не завёл, но совершенно не переживал по этому поводу, ведь ему и так было кому передать своё ремесло и свои знания — а что ещё может быть нужно? Да и не пошла бы никакая женщина в дом хозяйкой к странноватому кузнецу с даром заклинателя огня и у него самого, и у обоих его приёмных детей.
Зато время от времени к Вернеру заглядывала Вирра — чтобы заказать артефакты, рассказать новости да и просто... провести время вместе.
Ну и другие интересные гости тоже бывали. Вот Дитрих, например. В последний раз Вернер что-то слышал о нём от всё той же Вирры, лет восемь назад. Вор нажил себе влиятельных врагов на Юге и вынужден был бежать от них аж на другой континент, где его след и затерялся — на годы, но не навсегда, ведь сегодня он стоял во дворе кузницы, широко улыбаясь во всю свою не очень сильно изменившуюся, но сильно загоревшую на солнце рожу.
— Ну привет, дружище. Сколько лет уж не виделись. Как нашёл-то меня? — спросил Вернер, отложивший уже инструменты и вышедший наружу.
— Нашёл вот. Нелегальных кузнецов-заклинателей не так и много. А уж когда узнал, что один из них живёт себе спокойно в той деревне, откуда ты родом, так сразу понял, что на такую наглость только один человек способен.
Оба радостно рассмеялись, обмениваясь приветствиями.