Один, впрочем, нашёлся — тот, кто всё это и придумал. Вернер сразу понял, что спорить бесполезно. Ему оставалось только надеяться, что задуманное пройдёт хорошо.
Белый прошёл в кузницу и остановился возле наковальни. Неуверенно вздохнул, понимая, что она не понадобится, ведь душа — не металл.
— Ну, я попробую?..
Вернер ужасно сильно хотел запретить всё это, но сдерживался, понимая, что его ученик, вполне возможно, последняя надежда обречённого города — то, что он предлагал, действительно могло бы уничтожить этих тварей, названных демонами.
— Нет, подожди, — попробовал остановить Рэйнира брат. — Это неправильно, если ты в одиночку... Мы должны сделать это вместе.
— Ведь я и умереть могу, — спокойно пожал плечами Белый. — Не рискуй собой понапрасну. Если у меня что-то пойдёт не так, хотя бы сможешь учесть мои ошибки.
— Нет у тебя никаких ошибок! Хватит постоянно опекать меня, Рэй, я не ребёнок!
— Дурак ты, Эйвинд, вот ты кто! — начал ругаться Белый. — Это... это...
Парень зарычал он злости, не зная, каким словом обозвать поведение брата.
— Безответственно, — подсказал Вернер.
— Да!
— Хорошо, — недовольно процедил сквозь зубы Чёрный. — Я не стану этого делать.
Рэйнир кивнул с совершенно отстранённым видом, однако по ауре юноши всё же было понятно, что он волнуется. Он невесело улыбнулся и произнёс:
— Спасибо... что не останавливаете. Не то чтоб я совсем в себя не верил, но, хм, на всякий случай... прощайте, что ли...
После этих слов он призвал огонь — так много, что тот окружил юношу целиком, даже и силуэта стало не разглядеть... да и был ли он ещё? Однако Вернер по-прежнему чувствовал присутствие Белого, его ауру — тот был жив. И ему сейчас было очень больно.
Краем глаза заклинатель огня увидел, как в руках Чёрного появилось пламя.
— Ты ведь не собираешься... ты ведь ему не соврал?
— Я никогда не врал, мастер. Ни вам, ни брату, — Эйвинд помрачнел. — Этот раз станет первым и последним.
— Какого?!
Он попытался перехватить контроль над огнём, но не успел — пламя охватило всю фигуру юноши, и Вернер почувствовал, что этот огонь ни он, ни кто угодно другой не остановит. Его ученики вернутся другими... или уже не вернутся.
«Из нас троих это я здесь дурак. И слабак! Они сильнее меня, я просто не смогу повторить того, что они сейчас делают. И помочь тоже не смогу... — в бессильной злобе кузнец сжал пальцы в кулак. — Я хотел научить их всему, что знаю, считал их собственными детьми... А всё, что сделал, это...»
Огненный столп, на месте которого раньше находился Белый, внезапно потух. Парень стоял там же, где и был, только теперь он шумно глотал воздух, пытаясь отдышаться, а зрачки его были расширены от боли. Да и глаза были другие — их цвет стал вместо голубого неестественно-серым, напоминающим цвет качественной стали. Это совсем маленькое изменение почему-то в первый миг показалось Вернеру очень важным, но куда важнее было для него сейчас другое:
«Слава богам, он справился...»
— Ты живой? Всё в порядке? Что с твоими глазами? И где оружие? — спросил Вернер, не позволяя себе проявлять ненужную жалость. Его ученик только что совершил невозможное — и оскорблять его теперь излишней заботой, которую Вернер и так всегда считал признаком слабости, было просто недопустимо.
Юноша почему-то указал на самого себя и без сил повалился на пол. Понимая, что помочь тому огню, в который превратился Чёрный, он ничем уже не может, Вернер бросился к Белому, помогая встать, передавая часть своей энергии и одновременно с этим проверяя его состояние при помощи магии. Жив, цел, ужасно истощён энергетически, ему всё ещё очень больно, но в остальном никаких проблем — он даже, кажется, стал здоровее и сильнее, чем был раньше.
Немного придя в себя, Белый увидел огненный столп:
— Мастер... как же это... Как вы это допустили?! Почему он так долго... что-то не так...
Не успел он договорить, как тот огонь всё же погас, но человека на его месте не оказалось. Вместо Чёрного на полу лежал меч — оружие поистине великолепной работы. Белый на нетвёрдых ногах подошёл к нему и опустился рядом, неосторожно коснулся клинка и тут же отдёрнул руку — порезался.