— Простите... Я не прав. Всё хорошо, — произнёс он, не понимая уже, кого из них троих сейчас нужнее успокаивать. — То, что вы сделали... вообще-то считалось невозможным. Как знать, может, однажды вы найдёте и способ... вернуть свои души в прежнее состояние. Вы молодцы... И... я горжусь вашим поступком... Но теперь... если вышло так, что оружие... вы сами...
— Не «мы», а наши души, — уточнил Чёрный. — Ну... больше не из чего было сделать, да и понятнее, как...
Слов для продолжения у Эйвинда не нашлось, однако смысл невысказанного кузнецу был более чем ясен.
— Понимаю... Со знакомым... материалом... и работать проще...
— Вроде того, — слабо улыбнулся Белый. — Простите меня, мастер. Я... почувствовал, будто и в самом деле могу что-то изменить, и...
— Не извиняйся, — Вернер тоже попытался улыбнуться. — Ты поступил так, как считал правильным. И твой брат тоже. Не ругай его. Нет, это не значит, что мы одобряем твой поступок, слышишь, Чёрный?! Но... я просто рад, что с вами всё хорошо...
«...если это самое «хорошо» вообще возможно в таком состоянии...» — этих своих мыслей он вслух не высказал.
— Нам теперь нужно... — начали братья в один голос.
— Отдохнуть! — непререкаемым тоном заявил кузнец. — Ты столько сил потратил, что на ногах нормально не стоял, а ты вообще дышать не мог!
— Но мастер, если город осаждают...
— ...а вы сейчас позволите усталости себя убить, то...
Юноши переглянулись. Они не были согласны на промедление. И были в этом правы. А вот он сам — боялся. Причём даже не понимал, чего боялся больше — принять тот факт, что им пришлось пожертвовать своими душами... или же выяснить, что их жертва оказалась напрасной.
Однако вид парней был непреклонен. Оба считали, что необходимо действовать. Вернер шумно выдохнул, тем самым признавая поражение в споре с этими упрямцами.
— Нам нужно пойти в гильдию чародеев, да? Это ведь они сейчас отвечают за оборону города? — спросил Белый, уже полностью пришедший в себя в отличие от брата.
Он рассуждал вполне логично — так поступить будет правильно. Сейчас не до того, чтобы разбираться, законной ли была их деятельность как кузнецов-заклинателей, даже самые консервативные члены гильдии должны это понимать. Но Вернер всё равно не представлял себе своих дальнейших действий. Неужели ему придётся просто отдать чародеям своих учеников? Отдать... словно они всего лишь оружие? Он ужаснулся, представив, как кто-то вроде того же Фалька или Янара отнесётся к его воспитанникам, особенно теперь, когда они...
«Да пусть только попробуют! — зло оскалился Вернер. — Не позволю этим узколобым идиотам использовать их, как разменную монету! Я покинул гильдию потому что хотел быть свободным сам, но совсем не думал тогда о том, что, пользуясь своей вседозволенностью, чародеи из совета лишают свободы всех, кто не имеет возможности что-то им противопоставить!»
— Да. Но мы пойдём туда вместе.
— Но мастер...
— Вот именно что мастер! А вы — мои подмастерья. И попробуйте только при чародеях мне слово поперёк сказать!
На словах братья согласились. На деле же Вернер понимал, что если парни захотят опять посвоевольничать, то никакие запреты их не остановят... особенно теперь.
На улицах было неспокойно: на страх простых людей перед войной и осадой города накладывалось ещё и воздействие ауры демонических тварей — если верить Беате, многократно ослабленное щитом. Но даже так ощущение было премерзкое — тяжёлое, давящее, сводящее с ума, одновременно побуждающее бежать без оглядки и лишающее сил двигаться.
«А ведь Беата говорила, что с ними сражались...»
Впрочем, влияла аура демонов на всех по-разному: Вернеру и братьям эта противоестественная тяжёлая энергия просто мешала сосредоточиться и вызывала усталость, в то время как некоторые из горожан в припадке безумия выходили на улицы и устраивали беспорядки, а другие в панике искали где спрятаться. Стражники пытались как-то взять всё под контроль, но и среди них находились те, на кого эта разрушительная аура действовала слишком сильно, так что время от времени служителям закона приходилось успокаивать и собственных товарищей.
Вернер почему-то ожидал, что у резиденции гильдии чародеев они обнаружат негодующую толпу — из числа тех, кто не был сейчас парализован страхом. На деле же вокруг не оказалось никого. Массивные ворота были запреты, пришлось постучать. Открыл не чародей, а один из охранников — высокопоставленные члены гильдии вовсе не брезговали тем, чтобы нанимать в подобном качестве типов порой откровенно бандитской наружности, а то и вовсе вызывающих мысли о том, что предыдущей их работой была работа наёмных убийц. Открывший в этом смысле выглядел ещё почти безобидно — мужчина родом с Запада, немолодой, лицо без шрамов.