— Превращайтесь. Оба.
К счастью, болезненным оказалось лишь первое превращение.
Однако и на третий раз приятного мало: непросто заставить свой разум понять, что остановка сердца не принесёт смерти, что лёгким больше не нужно вдыхать и выдыхать воздух, что тело не парализовано, а глаза не ослепли...
Но это не опасно, ведь меч и не должен видеть, он не имеет ни сердца, ни глаз, ни лёгких. Но, получается, имеет душу? Ведь даже так они оставались способными что-то осознавать, разумными, живыми... лишь запертыми в этой неподвижной форме из холодной стали, не имея возможности ни увидеть свет солнца, ни ощутить тепло или даже просто чужое прикосновение.
Хорошо ещё, что у них осталось магическое зрение и мысленная речь, иначе, потеряв все связи со внешним миром, юноши бы рисковали никогда не вернуться обратно, или хуже того — вернуться, но лишиться рассудка. А вот возможности направлять духовную энергию превращённые в оружие не имели, но она возвращалась, стоило им вновь принять облик человека. Также, демонстрируя свои особенности у ворот гильдии, братья выяснили, что в этой новой своей форме могут так или иначе понимать собственное положение в пространстве — движение отзывалось в сознании ощущением потери равновесия... хотя может ли вообще идти о нём речь со стороны того, кто стал мечом, оружием в чужой руке.
Последняя мысль пугала. Ведь им придётся убивать. Пусть нелюдей и их чудовищ, но живых существ...
Впрочем, с каждым следующим превращением Рэйниру было всё легче и легче это принять.
Он и в самом деле хотел защитить весь город. Быть может, это очень глупо, но он всегда мечтал сделать что-то... значимое. И вот у него появилась такая возможность.
Теперь, если всё и впрямь получится, то — уже независимо от его личной судьбы — оно того стоило. Он просто не хотел сдаваться. Хотел бороться до последнего. И... всё ещё злился на брата за то, что он так безрассудно стал оружием вслед за ним.
Чародеи что-то проверяли — долго, прерываясь на споры. Сути большинства проверок братья так и не поняли. Сначала это происходило прямо в том же зале, куда их привели, а после — в какой-то не особо часто используемой комнате, хорошо экранированной от внешних искажений энергетического фона.
По ощущениям настало уже утро нового дня, но комната не имела окон и освещалась магическими светильниками, так что понять, так ли это на самом деле, было сложно. Не выдержав длительного бездействия, Эйвинд вернул себе облик человека. Немного поразмыслив, Рэйнир решил поступить так же — как минимум, чтобы в случае чего удержать брата от очередных необдуманных поступков.
— А... Хм... Вот так, значит... — прокомментировал это один из чародеев. — Вовремя. Расскажете, как это всё выглядит... вашими глазами.
Вот только никто не дал им и слова сказать — вместо этого Рэйнир ощутил грубое вторжение в его сознание. Подавив в себе желание оказать сопротивление, юноша просто отстранённо наблюдал за тем, какие именно его воспоминания сейчас изучают.
Злобное ругательство на южном наречии, произнесённое другим чародеем, привлекло внимание старшего из них, до того державшегося чуть в стороне:
— В чём дело, Янар?
— Этот сопляк сопротивляется!
— О, так Вернер всё-таки обучал тебя, да? — обратился глава гильдии к Эйвинду.
— Умение защитить свой разум не является магическим в полном смысле этого слова. Мастер ничего не нарушил, научив нас этому, — немедленно огрызнулся тот.
— Умные речи для такого юнца, — усмехнулся названный Янаром. — Тебя учили и магии, верно?
— Я кузнец, а не колдун!
«Эйвинд, успокойся, мы должны сотрудничать, эти люди ведь тоже хотят спасти город», — попытался Рэйнир успокоить брата, обратившись к нему мысленно, плюнув на то, что чародеи могут это заметить.
«Да ничего они не хотят! Сколько времени мы уже тут потеряли, а?! Эти трусы просто прячутся за спинами других, а сами...»
— О, разговариваете? — улыбнулся старик. — Он учил вас обоих, ожидаемо. Защита разума и мысленная речь... Да, полагаю, магия всё-таки тоже. Я бы и сам не удержался на его месте, ведь такая сила...
— Я прочитал сознание второго, господин Фальк, — сообщил ему другой чародей.
Какое-то время все трое молчали. Может быть, обсуждали что-то мысленно, но Рэйнир не рискнул даже просто попытаться понять, так ли это. Потом тот из чародеев, чьего имени парни так и не узнали, покинул комнату, оставшиеся же двое стали куда более напряжёнными, чем были до этого.