Удары посыпались один за другим. Били ногами, подняться не давали. Били сильно. Сначала Игорь пытался отвечать, потом закрываться, потом перевернулся на бок и, прикрыв рукой свое мужское достоинство, крючился от ударов.
Они били методично, зло, жестоко. Они мстили за свое поражение. Они били с пьяным наслаждением, били даже тогда, когда он перестал сопротивляться и прекрываться. Били, когда у него были переломаны уже все ребра и левая рука впридачу. Били тогда, когда он потерял сознание. Били тогда, когда он уже ничего не чувствовал. Били тогда, когда он умер.
Игорь перестал ощущать боль, провалился в темноту. Потом, когда глаза к темноте привыкли, он понял, что несется по коридору или трубе. Несется не по своей воле, а под действием какой-то силы сродни силе земного притяжения. Труба (или все-таки коридор?) изгибалась, поворачивала, уходила вниз. Игорю казалось, что на очередном повороте его размажет по стене, но он поворачивал вместе с коридором.
Еще один поворот и еще. Коридор кончился, невыносимый яркий свет ударил в глаза Игорю. Игорь зажмурился, что впрочем не очень помогло, уже с закрытыми глазами почувствовал, что падает, упал. Глаза долго привыкали к ослепительному свету. Наконец Игорь приоткрыл один глаз, затем второй, потом щурясь огляделся. Вокруг него раскинулся лес. Мощные вековые деревья с необыкновенными бирюзовыми листьями переплетались между собой, уходили ветвями в небо, закрывали его от посторонних глаз. Яркому свету не откуда было просочиться, но он шел, казалось, отовсюду.
Кто-то тронул его за плечо. Игорь обернулся, перед ним, там где минуту назад никого не было, стояли две девушки. Они были примерно одного роста и прекрасно сложены, на этом сходство их заканчивалось.
Одна, с копной ярко-рыжих волос, соблазнительно улыбалась. На милом личике не было ни одной правильной черты, но все в целом поражало красотой и женственностью. В глазах ее скакали черти, а губы раздвинулись в ослепительной улыбке, обнажая ровные, крепкие, белые зубы. Ее ладную фигурку обтягивало шикарное красное платье с глубоким вырезом. Прекрасная фигура была как на ладони, но в голове Игоря вертелась совершенно идиотская мысль. 'Не очень-то удобно в таком платье по лесу шастать, - он обратил внимание на блестящие красные туфли на высоком каблуке. - а на таких каблуках и подавно!' Вторая девушка выглядела, как античная скульптура. Совершенные черты лица, прелестно очерченные губы, огромные глаза цвета неба, золотистые густые волосы. Она тоже улыбалась, но не нагло сверкая зубами, а как-то грустно, тоскливо. На ней был костюмчик: белая короткая юбка, выставляющая на показ красивые длинные ноги, белый пиджак, не скрывающий, а подчеркивающий линии идеальной фигуры, под пиджаком белая блузка.
Игорь не успел спросить ни кто они такие, ни где он оказался, знание пришло само. Упало на него стеной.
Знание это не допускало ни шуток, ни насмешек, ни сомнений. Оно пришло вдруг и навсегда, как откровение, как осознание. Игоря удивляло теперь только одно:
- Если Бог, то почему женщина? - спросил он. - Ведь все мифы, легенды, религии говорят, что Бог - отец, то есть мужчина. Да и Сатана - тоже он. И чего вы так вырядились?
- Как хотим, так и наряжаемся, - вспыхнула девушка. - У вас своя мода, у нас - своя. А легенды ваши безбожно врут. Нет большей хулы Богу, чем то, что в них написано.
Почитать ваши легенды, так я получаюсь мерзкой диктаторшей, которая говорит как НАДО делать и тут же поступает наоборот. Да еще и член мне под юбку засунули. Тьфу!
- Какой член? - не понял Игорь.
- Ну я же мужик.
- Чего?
- Фу-уф, - тяжело вздохнула девушка. - По вашим легендам я мужик, а у мужика должен быть член, если я правильно помню анатомию. Хотя с чего бы мне ее забывать, когда я сама ее и придумала.
- Ага, а у тебя нет?
- Чего нет?
- Члена.
- А откуда ему взяться?
Игорь долго собирался с мыслями, наконец сообразил:
- Значит Бог - женщина?
- Бывают и мужчины, только здесь их нет.
- Угу. А души?
- А души, между прочим, тоже женского рода.
Игорь вздрогнул. Девушка, хотя какая она девушка, когда она Бог, засмеялась:
- Да ладно, ладно, шучу я. Души бесполые.
Игорь дернулся еще резче и опустил глаза туда, где его ноги плавно переходили в живот. Девушка рассмеялась еще звонче:
- Да я не в том смысле. Не дергайся, там все на месте.
Игорь все же пощупал рукой, убедился в ее правоте, несколько успокоился.
- Ладно, - сказал он. - Мифы - бред.
- Почему бред? Очень милые сказки, только не про нас.
- Хорошо, не про вас. А, что тогда на самом деле? Что про вас? Что теперь со мной будет?
- Есть варианты, хотя тут как раз все стандартно. Сейчас мы, не судим конечно, а взвешиваем твои поступки, а там, что весы покажут, то и будет. Если хорошее в тебе перевесит, то дальнейшая твоя жизнь пойдет так, как ты представляешь для себя счастье, а если перевесит плохое, то с тобой будет происходить то, что мучило тебя еще в земной жизни, то что ты считаешь для себя адом.
Ну конечно ни райских садов, ни котла со смолой не будет, мы же не звери.
- Кончай говорить, дорогая, - подала голос рыжая. Ее голос в отличие от грустного, но мягкого и насыщенного голоса блондинки, которая назвала себя Богом, звучал мелодично, но насмешливо, с сарказмом. - Заканчивай эти разговоры.
Пора начинать, а то так и до вечера не освободимся.
Она шагнула в сторону, и между девушками из воздуха возникли золотые весы. Чаши весов поколыхались и замерли, поймав шаткое равновесие.
- Ну вот, дорогая, теперь давай вспоминать. В четыре года он подрался с мальчиком из соседнего дома, - она говорила, а перед глазами Игоря встала та сцена. Хотя нет, не перед глазами, а он еще раз пережил те минуты своей жизни.