В итоге – я договорился, что прилечу в Пекин, чтобы встретиться с ней и ее отцом. Про бриллианты я не сообщил ни слова. Это мы с ее папашей уже наедине обсудим. Похоже, что я нашел канал сбыта бриллиантов? И вот сейчас сижу и любуюсь видами ночного города в пекинском кафе. Жду Джи с ее отцом. А кофе у них тут зачетный подают. Натуральный. Не какая-то растворимая бурда химическая. Уж я то в этом деле хорошо разбираюсь. Мои размышления прервал высокий и широкоплечий китаец в дорогом черном костюме, вошедший в кафе. Громила быстро огляделся по сторонам, поднес запястье правой руки ко рту и что-то прошептал.
Ага, понятно. А вот и телохранитель папаши моей бывшей рабыни пожаловал. Это может быть только он. Внушительный и настороженный вид, стандартный черный костюм и скрытая система связи как у правительственных агентов. Все это говорит мне о том, что передо мной человек охраняющий важную персону. И сейчас, следуя стандартному протоколу, этот внушительный китаец должен здесь все осмотреть и убедиться, что в этом кафе его богатенького подопечного не ждут наемные убийцы. Уж слишком он выделяется здесь в этом кафе, наполненном пестро одетыми людьми. Как черный ворон среди стаи попугаев. Впрочем, я тоже сейчас выделяюсь из толпы. Черные джинсы, черная рубашка, черные кроссовки и черная куртка. Да, вот такой у меня мрачноватый стиль одежды сейчас. Под стать моему настроению. Почему-то оно у меня довольно мрачное сейчас. Не хочу я видеть мать своего будущего ребенка. Нам ведь с ее папашей по этому поводу разборки предстоят. Я же его любимую дочку обрюхатил и бросил. И я бы сюда в этот город не приехал ради выяснения отношений с вероятным родственником. Потому что не хочу родниться с этим китайским олигархом. Но мне надо кровь из носу сбыть мои розовые бриллианты. И он является самым вероятным покупателем. Который не будет задавать глупые вопросы. Типа, откуда у меня эти камни?
Наконец, телохранитель убедился, что здесь все в порядке и никакой опасности для его босса нет. И связался с кем-то по своей пантовой рации для спецагентов, опять приложив запястье ко рту. Типа, чисто! И вот в кафе в сопровождении еще двоих телохранителей вошел представительный и худощавый китаец в дорогом и шикарном костюме. С виду ему примерно лет сорок. Хотя, кто этих азиатов поймет. Они же в большинстве своем все выглядят моложе своих лет. Поэтому тому типу со строгим и волевым лицом может быть как сорок, так и все пятьдесят лет. Впрочем, мне пофигу какой там настоящий возраст у папаши Джи. Почему я думаю, что это папа моей бывшей рабыни? Так все просто и гениально! Вон Джи рядом с ним идет. Смущенно опустив голову. Да, и мы с ней договорились, что она придет сюда со своим отцом. Чтобы его познакомить со мной.
Отец Джи уверенно направился в мою сторону. В принципе, логично. Я здесь в этом китайском кафе единственный иностранец. Су Юн подошел и представился. Джи, следовавшая за ним тоже мне кивнула. Я также встал и поздоровался. Отец девушки присел за мой столик, а его дочка отошла и села за соседний столик. Во как! Сразу видно, что папаня ее в ежовых рукавицах держит. Строгий родитель, однако. И сейчас Джи себя ведет как примерная пай-девочка своего папы. В наш разговор она не лезет. И скромно сидит в сторонке.
А мы тем временем начали общаться с ее папаней. Говорили на английском языке. Ну, а на каком еще-то? Русского он не знал. А я не понимал его китайский. Но зато мы оба владели языком вероятного противника. Потому и наш разговор шел только по-английски. Сложно с такими людьми нормально разговаривать. Властность и привычка командовать из этого господина Су так и прет изо всех щелей. Сразу видно, что он очень влиятельный и богатый человек. Который привык прогибать под себя этом мир. Он и со мной пытался сначала говорить так, как-будто я его подчиненный или что-то ему должен. Но я его вежливо осадил, напомнив, что это он мне сильно задолжал за жизнь своей любимой дочурки. И тут он мне выкатил претензию, что я спал с его дочерью. И даже успел заделать ей ребенка. И что теперь с этим прикажете делать?
– А ничего не надо с этим делать, господин Су! – покачал головой я, отхлебывая кофе из чашки. – Запомните! Ваша дочь жива, пока жив ее ребенок.
– Ты что мне угрожаешь? – нахмурился китайский олигарх, покосившись на своих телохранителей, которые ощутимо напряглись.