Какими бы они ни были.
Кейт показался просто преступным тот факт, что она выучила сотню слов для описания погоды по-французски, но не знает ни одного, описывающего прикосновения мужчины к своему пенису.
Однако ей не нужен был словарь для того, чтобы понять значение того, что он делал. Она определенно не нуждалась в учебнике, чтобы осознать то ревностное желание, что родилось в ней. Каким бы ни было это слово, Кейт застала своего мужа за тем, что он делал с собой ту непристойную вещь, которую она сама намеревалась сделать с ним. Кейт еле сдержала истерический, неуместный смешок.
— А ты не подумал о том, чтобы зажечь камин, прежде… м-м-м… прежде чем…
— Прежде чем что?
— Ты знаешь. — Кейт сделала беспомощный жест, ее руки описали широкий круг.
Возможно, ее круг был слишком широк, или Нед просто хотел, чтобы она почувствовала себя неловко, — но он лишь пожал плечами.
— Тебе стоит выразиться точнее.
Кейт смущенно тряхнула головой.
— Прежде чем я снял свою одежду?
Она кивнула:
— Да. И взял… взял это…
— Прежде чем я взял это в руку? — закончил он с кривой усмешкой.
— Да. Так.
— Отвечая на твой вопрос, скажу, что сегодня мне нужен был холод. В противном случае я погряз бы в наслаждении. Холод обостряет чувства. Жар притупляет их.
— Ох. — Ее глаза снова уставились на тело мужа — обнаженное, распростертое перед ней. Он был тверд; его тело столь очевидно хотело оказать ей услугу именно в этой части их семейной жизни. У Кейт зрели тысячи вопросов. А это приятное чувство? Это помогает достичь удовлетворения? Не могли бы мы зажечь огонь?
В итоге она спросила:
— Ты можешь сделать это со мной?
Он мотнул головой:
— Прости?
Она подошла к нему ближе, вступив на освещенное место.
— Ты — мой муж. — Ее взгляд снова упал на толстый, напряженный орган между его ног. Может, он не хотел ее. Может, ему нужно было лишь… лишь это. Он потянулся за халатом, лежавшим поверх простыней на кровати. — Нет, — спокойно заметила она. — Пожалуйста, не закрывай себя.
Он взглянул на нее, его рука вцепилась в ткань халата.
— Кейт, у меня нет прав требовать этого от тебя.
— Почему нет? Ты мой муж. Мужчины, которые не исполняют своих супружеских обязанностей, становятся неразумными.
Нед нахмурился.
— Они испытывают жар, головную боль или нечто подобное. Я точно не знаю. Но у меня есть некоторые представления, как это происходит.
— У тебя? Да что ты говоришь? — Его губы дрогнули.
— Я лишь думаю о твоем здоровье, — сказала Кейт тоном праведницы. Однако ее взгляд опять скользнул на запретную территорию, и она вздохнула.
— Почему? Я бросил тебя. Я не вел себя с тобой так хорошо, как ты этого заслуживаешь. Я…
— Ты, — тихо заметила Кейт, — ты — идиот. Если я нужна тебе, неужели ты думаешь, что я бы отвернулась? Неужели ты считаешь, что я такая слабая, что на меня нельзя опереться? Разве ты не понимаешь — ты не единственный, у кого есть требования и желания. Я твоя жена, и я молю Бога, чтобы ты расценивал меня соответственно. Во всех отношениях.
— Если помнишь, я говорил тебе, что могу быть ужасным животным. — Он не двигался. — А ты до сих пор не веришь мне.
Кейт подошла к нему и села рядом на постель. Набитый хлопком матрас немного прогнулся под ее весом. И как следствие того их тела сблизились. Нед не отшатнулся от нее. Однако и не прижал ее к себе. Вместо этого он взглянул на нее большими, почти черными глазами.
— Мне холодно.
И опять он не обнял ее, как она надеялась. Лишь опасливо окинул ее взглядом.
— Я не хочу терять над собой контроль.
Рука Кейт скользнула по покрывалу к его теперь свободной руке. Костяшки его пальцев пылали, несмотря на то что он сидел в таком холоде.
— Нед, — прошептала она, — позволь мне нарушить твой контроль.
Дрожь пробежала по всему его телу. Прозрачный шелк одеяния слабо согревал ее в ледяной атмосфере комнаты. Она возилась с завязанными в узел лентами. Было очень неудобно пытаться развязать их одной рукой, но ей казалось правильным не выпускать ладони. Наконец тонкий шелк приоткрыл ее плечи.