Золотой поток вскоре иссяк и большая гора золота, едва держащаяся, чтобы не рассыпаться, вводила в изумление всех, кто смотрел за тем, как послушники уносят моё пожертвование за алтарь. Вскоре оттуда поспешил ко мне навстречу человек, в одеждах архиепископа.
— Ваше сиятельство, рады видеть вас у нас в церкви, — с широкой улыбкой он поклонился мне, — прошу вас, следуйте за мной.
Кивнув, я пошёл в помещения собора и вскоре вольготно расположился на кресле в кабинете архиепископа.
— Ваше сиятельство, я ждал вас, — архиепископ сиял широкой улыбкой, — письмо из Арагона опередило вас на неделю, так что я с нетерпением ждал вашего прибытия.
— Ваше преосвященство, я рад знакомству с вами, — с улыбкой я склонил голову, — Его высочество Хуан высоко отозвался о вас, когда я спросил, с кем из славного города Генуи можно вести торговые дела.
— И не только торговые, — ещё шире улыбнулся он.
— Конечно, ваше преосвященство, — склонил я голову ниже, — я бы хотел поговорить об этом с вами и теми, кто вы думаете хочет для Генуи былой славы. Поскольку простите за прямоту, то, что я вижу сейчас, когда город попал под власть французов…
Я покачал головой и поцокал языком.
— Дож Пьетро ди Кампофрегозо подложил нам всем знатную свинью, — тяжело вздохнул священник, — то, что должно было стать спасением, стало ярмом.
— Тот, кто имел дела с французами раньше, — я пожал плечами, — непонятно на что рассчитывал.
— Боже, как вы правы ваше сиятельство, — вздохнул мой собеседник.
— Но, я для того и прибыл, чтобы протянуть руку помощи и надежды от Арагонской короны тем патриотам, которые ещё помнят, как флаг Генуи заставлял трепетать её врагов, — улыбкой змия-искусителя посмотрел я на архиепископа.
— А мы, истинные патриоты республики, несомненно, вас выслушаем, — тут же кивнул он, — как насчёт ужина в это воскресенье у меня в загородном доме, ваше сиятельство?
— Благодарю вас за приглашение, ваше преосвященство, я конечно же буду, — кивнул я и понимая, что слишком долгий разговор наедине привлечёт ненужное внимание, поэтому поднялся и поклонившись архиепископу Генуи, вышел обратно в собор, а оттуда в свою повозку.
Дни до встречи я провёл редко куда выходя, больше рассчитывая на слухи и сплетни, которые собирали солдаты Ханса в портовых кабаках и притонах, но когда настало воскресенье, я оделся во всё самое дорогое и повесив на себя максимум украшений, отправился на встречу с «патриотами» Генуи.
Их оказалось не так уж и много, пять родственников самого Паоло ди Фрегозо, и их союзников Дориа в количестве трёх мужчин.
Ужин и знакомства заняли пару часов, после чего мы переместились в отдельный кабинет, где я оказался под прицелом многочисленных взглядов.
— Ни для кого из нас не секрет, синьоры, — говорил я на тосканском итальянском, который здесь понимали все, хотя конечно разговорным был лигурийский вариант итальянского, — что для войны нужны деньги. Много денег, а потому, чтобы вы получили эти деньги на борьбу со своими врагами, и в то же время они не подумали, что корона Арагона вмешивается во внутренние дела Генуи, мы заключим с вами частный контракт на постройку большого количества кораблей, для маркиза Иньиго де Мендоса. В этом не будет ничего удивительного, генуэзские верфи, когда-то считались лучшими в Европе.
— К нашему большому сожалению, именно считались, синьор Иньиго, — горько заметил Бартоломео Дориа.
— Получив от меня задаток, вы соберёте на своих верфях всех, кто остался компетентен, — продолжил я, пожав плечами, — а позже возможно начтёте перекупать мастеров и из других городов и семей.
— Для этого кроме мастеров, нужны чертежи, синьор Иньиго, — вздохнул ещё кто-то из Дориа, — наши корабли сейчас проигрывают тем же португальским.
— Эту проблему я также могу помочь вам решить, синьоры, — улыбнулся я, — я прибыл на четырёх прекраснейших каравеллах, которые только год назад вышли из-под топоров португальских мастеров, так что всё, что вам нужно будет сделать, собрать самых опытных своих корабелов, которые разберут их до гвоздика, всё измерят, составят чертежи и уже по ним, начнут строить новые корабли, которые мне и нужны.