Всеведение Бога заключается и в том, что только ему известно, почему имеет место в мире то, что порицается морально. Откровение распространило это всеведение и на Христа, подводя к тому, что христианство не только универсальная религия спасения, но спасение может быть обеспечено с помощью насилия. Люди окончательно приговорены терпеть его, равно как и порождаемое им страдание.
Откровение окончательно помещает человека между временем и вечностью, между гневом и милосердием, между убийством и любовью, между прощением и местью. Поэтому жизнь истинного христианина не может не быть двойственной, и трагической, и радостной. Эту дилемму нельзя разрешить по его сторону смерти, но христианам дан общий дар надежды на то, что придет конец существующему в мире злу, сам человек преобразится и наступят время всеобщего благоденствия. Смерть не только завершает боль и страхи этой жизни, но и грехи и пороки.
Эсхатологическая религия объясняет моральное зло в мире недоброй волей человека и его греховностью; иными словами, человек так понимает собственное несовершенство, перенося это свое понимание на мифологический уровень и с этой для него недостижимой этической высоты оценивая сам себя. Так простое чувство вины за сознательно совершенное зло превращается в религиозное чувство вины, неизменно связанное с божествами и обострением переживания ответственности перед ними. Собственно говоря, человек ставит себя в положение ребенка, который нарушил строгий запрет отца, чем вызвал его вполне справедливый гнев. Поэтому казни и страдания людей в Апокалипсисе оказываются вполне оправданными и этически обоснованными. Можно сказать, что Откровение призвано сохранять первобытный страх перед высшими силами, когда дикарь переживал панический ужас при ударе грома и блеске молнии. Идея Бога, возможно, состоит в том, чтобы держать человека в постоянном страхе.
Христианство нередко упрекают в том, что оно превратило религию любви и милосердия в проповедь безжалостного и жестокого отношения к человеку, в требование смирения перед злом и разрушением. Но причины подобных превращений ошибочно видят в практике религиозной жизни уже после победы христианства и не связывают с его священными текстами. На самом деле это не так, начало этим метаморфозам положено в самой Библии, а именно в Апокалипсисе, многие, слишком многие страницы которого дышат ненавистью и злобой. Истинный Христос умер до появления Откровения.
2. Новый образ Христа
Христос — совершенный человек, т. е. моральный и духовный эталон без каких-либо изъянов или темных сторон. Но так можно говорить о нем лишь только до Откровения Иоанна. В этой последней книге он приобретает реальные черты своего творца-человека: гневливость, раздражительность, стремление к лишению, агрессивность и прочие негативные личностные качества. Иными словами, он действительно становится человеческим сыном. С ним случается то же, что и с его отцом. Тот тоже вначале был вполне миролюбив, создал природу и людей, призывал их размножаться, но потом, постоянно общаясь с ними, понял, что без крутых расправ и даже казней не обойтись. Такой же путь прошел и Иисус, доапокалиптический Христос резко отличается от апокалиптического. Первый из них еще как бы не познал реальную жизнь, он наивен и весь во власти глобальных идей любви и милосердия, могущих изменить мир и человека; лишь эпизодически ему приходится признать, что без агрессии трудно добиться успеха. Он одновременно и пылкий юноша, и взрослый муж, понимающий, что необходимо изменить жизнь и дать людям надежду, однако надеется сделать это сугубо мирным путем.
Жестокие же расправы, учиняемые Христом и описанные в Апокалипсисе, нас удивляют и даже вызывают шок. Между тем о его жестокостях повествуют некоторые апокрифические сочинения, например евангелие Фомы. Там рассказывается, что «сын Анны книжника» задумал помешать играм юного Иисуса, и, по слову разгневанного Иисуса, иссох, как дерево, к великой скорби своих родителей. В другой раз, когда Иисус проходил по селу, разбежавшийся мальчик толкнул его; Иисус сказал ему: «Ты не дойдешь до конца пути своего», — и мальчик упал и тотчас умер. Родители его пришли в сильный гнев, но, по слову Иисуса, ослепли, хотя впоследствии прозрели, когда познали силу таинственного страха.