Река в небесном Иерусалиме не только отражает Млечный Путь. Она есть символ жизни, более того, прямо названа «чистой рекой воды жизни, исходящей от престола Бога и Агнца».
Особое место в загробном мире занимают мученики за веру, и еще 144 тыс. человек, заслуги которых заключаются в том, что они не осквернились с женами и следуют за Христом, куда бы он ни пошел. В этом проявляется представление об очень высокой ценности сексуальной непорочности (девственности), уходящее в глубочайшую древность, в том числе в связи с непониманием первобытными людьми физиологического механизма зачатия и рождения, тем более в условиях группового брака. Их отпугивали менструальные циклы, общий настрой отношения к женщине как неполноценной и подчиненной, а также, как ни парадоксально на первый взгляд, то, что сам половой акт было необходимо скрывать от окружающих. Следовательно, в нем было что-то нехорошее, порочное, грешное, но не понятно, чем именно нехорошее, а это еще больше отталкивало и пугало. Поэтому боги, цари, пророки — вероучители и некоторые другие выдающиеся персонажи рождались в результате непорочного зачатия — иное снижало их статус, попросту было недопустимо. В отдельных культурах, например в Древней Греции, девственность охранялась божествами, девственницу нельзя было казнить. В раннем христианстве на женщину смотрели косо еще и потому, что она стала причиной грехопадения в раю. Вообще сексуальный аскетизм в христианстве очень силен, некоторые сектантские движения, монашество и религиозное подвижничество были основаны как раз на аскетизме[81].
Оценка Апокалипсисом очень высокой ценности девственности мощно стимулировала христианское сексуальное воздержание.
В плане сурового осуждения эротических аспектов жизни весьма показательно следующее видение из Книги Еноха (Эфиопский текст): «И я видел там воинства идущих Ангелов наказания, которые держали веревки из железа и руды. И я спросил Ангела мира, шедшего со мною, говоря: «К кому идут те, которые держат веревки?» И он сказал мне: «Каждый — к своим избранным и возлюбленным, чтобы бросить их в глубокую пропасть долины. И тотчас та долина наполнится их избранными и возлюбленными, и день их жизни окончится, и день их обольщения не будет с тех пор более считаться»[82]. Современный цивилизованный человек должен посчитать полной дикостью и изуверством убийство «избранных и возлюбленных» только для того, чтобы они больше не обольщали. Так не поступают даже дикари, но вполне способны на это фанатически охваченные люди, стремящиеся избавиться от любовной «скверны».
Однако указанные 144 тыс. человек не просто те, которые не осквернились с женами. Это — запечатленные из всех колен сынов израилевых, т. е. избранные. Идея избранничества (избрания Богом только еврейского народа) — чисто иудаистская, но не христианская, а поэтому ее реализация на страницах Откровения еще раз свидетельствует об еще сохранившимся в те годы сильнейшем влиянии иудаизма. Впрочем, названная идея и не столь уж чужда христианству. Булгаков, например, считал, что существование избранных и запечатленных, как и самое их запечатление, может быть рассматриваемо как относящееся вообще к истории церкви во все ее времена, и есть в этом смысле факт качественный, событие не единократное, а типологическое. Оно означает наличие некой спасительной ограды внутри церкви для избранных[83]. Как мы видим, не осуждая саму идею избранничества, Булгаков существенно корректирует ее, рассматривая возможность существования уже внутри церкви особого круга избранных. В существовании этого круга в христианстве, как. и в других религиях, сомневаться не приходится: с тех пор как оно победило, в нем образовалось стойкое ядро элиты. Это богословы, иерархи церкви, особо почитаемые старцы. Все в соответствии с социально-психологическими законами.
Между тем понятно, что концепция избранничества какого-нибудь народа по религиозному или иному признаку чрезвычайно опасна. Гитлеровский нацизм как раз и исходил из того, что немцы — избранный народ, от чего страшно пострадал другой избранный — евреи. Современный национализм, ксенофобия, национальная и религиозная нетерпимость, этнорелигиозные конфликты и терроризм бурно произрастают именно на почве признания своей нации исключительной и избранной.
81
Христианская литература предоставляет бесчисленное множество примеров осуждения, причем очень резкого, телесных и особенно сексуальных радостей. Так, апокрифический Герма, увидев в реке купающуюся женщину, подумал: «Счастлив бы я был, если бы имел жену такую же и лицом, и нравом». Только это желание взять в жены понравившуюся женщину и больше ничего; однако вслед за этим он заснул и во сне ему представилось видение с неба той же женщины, которая сказала, что будет отличать перед Богом его грехи, поскольку у него в сердце возникло нечистое желание, что навлекает на человека смерть и тлен. Вслед на этим несчастному Герме явилось еще одно видение, в котором он также и за то же был заклеймен как грешник (См.: Пастырь Гермы. М., 1997. С. 12–14).
83
См.: