В начале второго часа Андре Лабана, Гастона и Каноэ оповестили о том, что все готово. Мы неоднократно внимательно осматривали «Блюдце», чтобы убедиться в том, что во время трансатлантического перелета аппарат не получил повреждений. Я наблюдал за Каноэ, который ходил вокруг «Блюдца» и все время посматривал на корпус, пока не закрепили обтекатели из стеклопластика. Хотя оператор внешне казался спокойным и беззаботным, проверка была весьма тщательной. Каноэ делал свой «обход» с важностью пилота в начальный период развития авиации. Те, бывало, перед вылетом долго ходили вокруг машины, время от времени постукивая по фюзеляжу, трогая тяги, осматривая различные узлы. Настало время спуска, Джерри Уинтерер влез в сферу. Каноэ ловко вскарабкался по трапу, но, прежде чем скрыться в люке, осмотрел уплотнительное кольцо в крышке люка. Резиновый уплотнитель должен был входить точно в канавку и не иметь ни надрезов, ни трещин. Пока под давлением воды люк не закроется герметично, он будет самым уязвимым местом аппарата. В следующее мгновение Каноэ исчез в «Блюдце» и закрыл за собой крышку люка. Маховичок наверху несколько раз повернулся: это Каноэ задраил изнутри крышку. Дальше связь с экипажем поддерживалась с помощью обычного телефона. Каноэ доложил, что все в порядке.
Джо Томпсон, который был крановщиком в этот раз, внимательно следил за Фредом Уиллеттом, делавшим ему знаки. Джо аккуратно приподнял «Блюдце» метров на пять над кильблоками. Кран вместе с аппаратом, следом за которым двинулся Гастон, держа в руках телефонную трубку, начал медленно поворачиваться направо. Фред с портативным приемопередатчиком и мы двое с оттяжками в руках обошли кран с кормы. И вот «Блюдце» повисло над водой. Выглядывающий из иллюминатора Джо Уинтерер улыбался, как человек, готовый отправиться в мир, мало кому известный. Ларри Соумерс успел надеть на себя легководолазное снаряжение: он был сегодня дежурным пловцом и должен прицеплять и отцеплять гак крана. Похоже, пока все шло хорошо. Судно стояло там, где ему и следовало стоять. «Блюдце» должно было по буйрепу спуститься на дно. Оно прикреплялось карабином к тросу, по которому скользило при спуске. Механическое устройство, которым запирался карабин, позволяло оператору отстегнуть его у дна. Благодаря такому устройству аппарат достигал дна в заданной точке даже при наличии течения.
В 13.05 Фред Уиллетт дал Джо знак и «Блюдце» стало медленно опускаться. Как только его днище коснулось поверхности воды, Фред дернул за трос, гак раскрылся, и «Блюдце» соскользнуло в воду. Теперь оно удерживалось лишь оттяжкой, которую я держал в руках.
Ларри пытался отцепить гаки, зацепленные за рымы на аппарате, но не мог. Он пробовал подтянуть к себе трос, чтобы образовалась слабина, но Джерри Бэрнетт и Том Хортон, находившиеся в моторке, тоже тянули трос к себе. Ларри находился на глубине 18 метров, так что баллон с запасом воздуха на 10 минут и маска оказались как нельзя кстати. Наконец удалось подтянуть трос и отцепить его от корпуса аппарата. Так началось 321-е погружение «Ныряющего блюдца».
Глубина достигала уже 20 метров. Вода была мутноватой, но вовсе не грязной. Каноэ, находившийся в «Блюдце», приподнялся, взглянул на ленту эхолота, на которой дно изображалось наклонной линией. Наклон объяснялся тем, что расстояние до дна все время уменьшалось. В 10—15 метрах от него Каноэ сбросил груз и аппарат замедлил спуск.
Джерри Уинтерер придвинулся вплотную к иллюминатору: дно было илистое, видимость составляла несколько метров. Глубиномер показывал около 50 метров. Все шло удачно. Но где же якорь буя, в каком направлении двигаться? Джерри Уинтерер предложил использовать прибор, который мы с успехом применяли на «Блюдце» в феврале. Это был гидроакустический приемник, о помощью которого можно определить направление на источник сигнала и запеленговать его. Дискообразная антенна, установленная снаружи аппарата, принимала сигналы с частотой 37 килогерц, направленные с надводного судна. Сигналы усиливались, и их мог отчетливо слышать оператор или наблюдатель. На моторной лодке по такому же прибору следили за маршрутом «Блюдца».