Однако существует отдельное либертарианское обоснование для самой нуклеарной семьи. Дело не только в том, что любовь к семье открывает сердце для любви к Богу (христианский консервативный взгляд). Дело не только в том, что семья служит организующей единицей, поддерживающей правильное функционирование государства (аристотелевская точка зрения или точка зрения "новых правых"). Дело в том, что преобладающая, хорошо функционирующая нуклеарная семья устраняет необходимость в расширенном государстве всеобщего благосостояния - враге каждого либертарианца.
У либертарианцев есть и прагматическая составляющая. Крепкие семьи означают меньшую преступность. Это означает меньше тюрем - что является высшим ограничением свободы со стороны государства. Крепкие семьи также означают меньшую бедность, а значит, меньше социального обеспечения, меньше Medicaid, меньше людей на государственном обеспечении. Это означает снижение налогов. И в целом меньше участия государства в жизни людей. Я не первый, кто устанавливает эту связь. Почти двадцать лет назад Рик Санторум сказал, что быть сторонником семьи означает быть сторонником ограниченного правительства: когда у вас крепкие семьи, "требования правительства меньше". 50 Конечно, это так.
Есть и более философское обоснование. Быть профи-семьей означает создавать политику, которая переносит основное место управления - за воспитание детей, за выбор места и образа жизни, за установление ценностей и следование им - с государства на семью. Это, почти по определению, редкое использование государственной власти, направленное на минимизацию роли государства. С этой точки зрения цели движения "За семью" и либертарианцев снова совпадают.
Будучи консерватором-либертарианцем-националистом, я нахожу аргументы в пользу профильной федеральной политики гораздо более убедительными, чем, скажем, в пользу промышленной политики. В последнем случае правительство собирает деньги налогоплательщиков и направляет их в благоприятные отрасли, а не в неблагоприятные. При этом то, какой отрасли (или компании) отдается предпочтение, а какой нет, определяется тем, какая из них наиболее эффективно лоббирует решения в Конгрессе и административных органах. В лучшем случае это неэффективно, а в худшем - коррумпировано. Предоставьте распределение капитала рынку, а не правительству.
В отличие от этого, политика, напрямую поощряющая создание и сохранение семьи, не является естественной плодородной почвой для лоббирования особых интересов - если только "группа особых интересов" - это не те американцы, которые состоят в стабильных семьях или стремятся стать их членами. И если это считается группой особых интересов, то меня это не слишком беспокоит.
Но, по крайней мере, при нынешнем положении дел вопрос для политиков состоит не в том, поощрять ли семьи или позволить свободному рынку решать его. Это вопрос о том, встать ли на защиту семей или позволить нынешней правительственной политике продолжать их разрушать. Джона Голдберг сравнивает эту ситуацию с фразой Уильяма Ф. Бакли-младшего о моральной эквивалентности: "Если один человек толкает старушек перед встречными автобусами, а другой толкает старушек с дороги встречных автобусов, вы просто не можете назвать обоих мужчин теми, кто толкает старушек". 51 Если одна партия хочет использовать государственную власть для разрушения семей, а другая - для их защиты, то эти два способа использования государственной власти вряд ли одинаковы.
В своей жизни я дважды испытал на себе благословение традиционной семьи. Сначала благодаря двум любящим родителям, которые привили мне важность семьи, образования и упорного труда. А теперь рядом со мной красивая, умная, веселая жена и двое детей, которых мы называем своими. Каждое утро я просыпаюсь в окружении своей семьи. Моя жена рядом со мной, а мои сыновья - в коридоре. Мы завтракаем. Мы играем в глупые игры. Мы учимся вместе. Черт возьми, мы дважды проехали все девяносто девять округов Айовы в автобусе. Многие ли семьи могут сказать такое? Но я не могу представить свою жизнь иначе.