– Я так и подумал, что найду вас прячущимися здесь, парни.
Гэвин спрыгнул с табурета и пожал протянутую руку профессора.
– Я так рад вас видеть, профессор Найлз!
– И я тоже рад тебя видеть. Флорида должна гордиться своими парнями.
Гэвин взглянул на нас с Джаредом и кивнул.
– Да. Для нас обоих это хорошо. – Он указал рукой на Джареда. – Позвольте представить вам моего друга Джареда Кристофера. Джаред протянул руку и пожал протянутую руку профессора.
– Джаред, это Найлз Пелтье! Старый друг семьи и профессор Гарварда.
– Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр!
– Я уверен, что это взаимно. – профессор проскользнул на место между мной и Гэвином. Он положил коробку на перекладину и наклонился вперед, рассматривая напитки на столике. – Так что здесь лучше пить?
– Все, что содержит алкоголь, – ответил Джаред.
Найлз рассмеялся.
– Я вижу, что он уже познакомился с политикой вашего отца. – к нам приблизился бармен. – Мне бренди Манхэттен.
Дружный вздох ностальгии вырвался из наших с Гэвином глоток.
– Давненько я не слышал этого словосочетания, – заметил Гэвин.
– Это навевает давние воспоминания.
Найлз рассмеялся и подтолкнул коробку в сторону Гэвина.
– Это для тебя, сынок. У каждого женатого мужчины должен быть этот джентльменский набор.
Я сделал большой глоток коктейля, пока Гэвин открывал коробку. Его серые глаза расширились, а рот приоткрылся, когда он достал из коробки кляп и наручники, позволяя им болтаться на кончиках пальцев. Я поперхнулся напитком, а Джаред вытаращил глаза. Найлз расхохотался, довольный нашей реакцией.
– Хмм... спасибо! – нашелся, что сказать, Гэвин.
Я схватил салфетку и стал протирать одежду.
– Настанет день, когда ты поймешь, что либо это смешная шутка и посмеешься, либо станешь применять. – Найлз подмигнул Гэвину.
Бармен поставил перед ним бренди, Найлз поспешно выхватил вишенку и отправил ее в рот. Раздавшийся хруст заставил меня поежиться, и я вспомнил, как однажды Маккензи призналась мне, что ненавидит вишню, ибо ее хруст в жаркий день напоминает ей хруст раздавленного таракана.
– Уверен, что знаю, что ты никогда не был женат.
Я оглянулся через плечо. Там стоял мой отец и в упор разглядывал Найлза, вертя в одной руке сигару, а в другой скотч.
– Что ты здесь делаешь?
Слова, которые он никогда бы не произнес, потому что это означало его потерю контроля над всем на свете. Если бы он только знал, что это я пригласил Найлза двумя днями ранее.
– Привет, Джонатан! – воскликнул Найлз, и, прежде чем обернуться и увидеть моего отца застывшим позади, выпил мартини.
– Найлз?! – Это был первый раз, когда я видел их вместе в одной комнате с тех пор, как вырос. Мой отец затянулся сигарой и уколол Найлза. – Прошло много лет с нашей последней встречи.
Найлз опустил плечи и ответил:
– Я здесь только ради Гэвина и Дрю. Вот и все.
– Ну, конечно, ты здесь ради Эндрю! – голосом он выделил первые буквы моего имени.
Мне вновь послышалась интонация, с которой мой отец пререкался с Найлзом в моем детстве, используя меня. Я тогда не мог дать отпор.
– Разве мы не можем оставить наши разногласия на одну ночь в прошлом?
– Не понимаю, почему нет, – усмехнулся мой отец. – Это же для моего сына.
– Да, это так. И это замечательные молодые мужчины. Они тут рассказывают мне о жизни во Флориде. Похоже, они хорошо провели там время.
– Гэвин нашел там удивительную женщину, я согласен, – заявил мой отец.
– Я еще не имел удовольствия встретиться с ней, но я с нетерпением жду этого.
– Ну, конечно. Ты ведь придешь на свадьбу завтра, не так ли? – спросил Гэвин.
– Если ты приглашаешь.
– Всегда, пожалуйста, – мой отец резанул по мне взглядом.
– Твоя подружка тоже будет там? Я очень хочу насладиться ее компанией.
– О чем идет речь? – резко спросил мой отец.
Найлз перевел взгляд с отца на меня. Я внутри съежился, предчувствуя какой разверзнется ад.
– Он на днях заходил ко мне с очаровательной молодой женщиной. Она поразительной красоты, силы духа и ума.
– Я вижу. Эндрю сказал тебе, что скоро снова станет отцом?
– Маккензи беременна? – спросил Найлз, просияв. – Вот это замечательная новость! Тебе повезло, мой мальчик.
– Маккензи? – скривился мой отец, – нет, Оливия.
Найлз приподнял бровь, его рот приоткрылся. Что касается меня, то мне тут же захотелось спрятаться. Отец же вел себя так, будто меня вовсе не существовало.
– Я в замешательстве, – Найлз пожевал губу. – Думал, ее зовут Маккензи.