– Я думал, что ты подлил мне наркотик в коньяк… Думал, что это все галлюцинации, – тихо бормотал он, – но теперь я вижу, – он безумно озирался по сторонам, и вдруг подался вперед. – Кто ты?
Бармен молча, снова взмахнул рукой в воздухе. Туман густой пеленой скрыл темные воды Огненной реки. Юноша незаметно подошел к опешившему Семену и протянул ему руку. Он неуверенно посмотрел на юнца. Его рука тоже была бесплотной, но Семен оперся на нее и встал. На удивление ладонь оказалась осязаемой.
– Ты ангел? – раздражаясь, осведомился Семен.
– Нет, – в ответ прошелестела листва.
– Ты, может быть, черт? – испуганно проговорил он.
– Нет, – ответили птицы.
– Так кто же ты? – Семен схватил бесплотного бармена за плечи, но юноша в тот же миг растаял в воздухе и появился у него за спиной.
– Кто я, не имеет значения, гораздо важнее – кто ты, – голос мальчишки звучал, так, словно это говорил мудрец, многое повидавший на своем веку. – Пойдем, – бармен жестом показал направление.
Они двинулись вперед. Бесплотные и невесомые они парили над землей. И вдруг случилось что-то необъяснимое – туман сошел на нет и в мгновение ока бледная луна оставила свое место, и на трон снова взошло золотое солнце. Оно осветило местность. Это была желтая выжженная пустыня. На несколько километров докуда хватало глаз не было ничего, кроме растрескавшейся земли и иссушающего солнцепека. Странники брели молча.
Страшные мысли тяготили Семена. Он боялся что-либо говорить. Внезапно из зноя сплелось неясное видение. Оно было зернистым и нечетким, как будто плохой сигнал телевизора. Семен сощурил глаза, чтобы лучше разглядеть грезу. Перед ним предстал он сам в своем рабочем кабинете. Часы, висевшие на стене, показывали полпервого ночи. Он, зарывшись в бумаги, что-то читал. Потом отложив в сторону очки, устало уронил голову на стол и заснул. Вслед за тем настало утро. Семен встретил его на работе. Вновь читал бумаги, подписывал их, составлял смету, бизнес-планы, разговаривал по телефону. Затем снова читал бумаги, к нему приходили люди, он ходил на деловые встречи. Бессмысленные люди, бессмысленные встречи, порой приносившие «грязные» деньги. И так каждый раз. Утро сменял день, на смену дню приходил вечер, а следом ночь вступала в свои права. Бессмысленные дни и ночи. Большой счет в банке, общее признание, и пустота в душе. Огромная черная всепоглощающая пустота, которую он заливал алкоголем, бесцельными блужданиями по городу, покупкой новых вещей или заменой одной любовницы на другую. А часы, висевшие на стене в кабинете, бежали по кругу как сумасшедшие, отсчитывая минуты до конца. Конца чего? Жизни? Или Существования?
Отчаяние овладело Семеном и лишило его почвы под бесплотными ногами. Он рухнул на колени и обхватил голову руками. Ему вспомнилось детство. Когда по ночам мерещились страшные чудовища, что прятались под кроватью, маленький Сема просто закрывал глаза. В одно мгновение чудовища исчезали. Вот и сейчас он закрыл глаза в надежде, что все это окажется пьяной фантазией.
– Что с вами? – где-то над ухом тихо прозвучал голос его проводника.
Семен без желания открыл глаза. Видение исчезло, так же быстро, как и появилось. Он вновь зажмурился, отгоняя наваждение.
– Мираж, должно быть, – вздохнув, ответил он и быстро встал с колен.
– Ну, ну, – бармен проницательно посмотрел на него.
– Куда мы держим путь? – после некоторой паузы спросил клиент.
– Туда, где ты найдешь ответ и обретешь покой, – бесстрастно отвечал проводник, и они отправились дальше.
Семен и думать ни о чем не мог, кроме как о том, что никчемно провел свою жизнь. Он осознал это слишком поздно. От печальных мыслей он становился все мрачнее. Тьма оглушила его и поглотила все вокруг. Ржавыми иглами колола сознание и терзала душу.
На смену мраку пришел яркий ослепительный свет. Семен огляделся. Теперь их окружали бескрайние ледяные и снежные просторы. Солнце небрежно бросало свои лучи, они отражались от снега и мерцали в отдельных кристаллах. Яростно завывал ветер, пробирающий до костей. Прозрачная одежда, волосы покрылись инеем. Здесь не было жизни, да и быть не могло. Лишь снег, лед и ветер. Семен продрог, порывы ветра заставляли его сгибаться, бармен же шел, как ни в чем не бывало.