По толпе проходит волна перешептывания.
— Что тут произошло?.. Да вы что?!.. Застал целующихся?! Какой ужас. Почему таким легкомысленным особам всегда достаются самые лучшие?
Виолла поворачивается к Росбрану, который лишь одними губами шепчет короткое — "прости".
Но зачем ему извиняться? Это она повела себя неосторожно.
— Виолла, дорогая! — появляется Шона.
Женщина тут же отгораживает собой от Росбрана и от других, обнимает дочь и уводит прочь от лишних глаз.
— Быстро за мной.
Достигнув дамской комнаты в одном из коридоров, Шона молча достает платок из сумочки и начинает вытирать щеки Виоллы от слез. Странно, она даже не заметила, что плачет. Но осознание тут же догнало ее, и стало обидно.
— Он все не так понял, Росбран показал мне одну вещь… — пытается объяснить, запинаясь. — Я случайно вдохнула его и потеряла сознание…
— Виолла, сколько раз тебе говорила, поменьше общайся с Росбраном, а тем более не уединяйся, ты только больше злишь Эрдмана этим. Ни одному мужчине это не понравится, мужчине, которому не безразлична его женщина.
О ком она? Это точно не про Эрдмана, ему всё равно, есть она или нет. А эта драка всего лишь повод помериться силой. И она тут лишь причина.
— Мы же просто разговаривали! — горько поджимает губы, решая не говорить вслух, что думает на самом деле. Шона имеет свою точку зрения.
Шона вздыхает и сокрушенно качает головой.
— Вот что, сейчас он успокоится, а ты поезжай домой и поговори с ним, поняла? Только спокойно, попробуй понять его.
Хотелось сказать, что она не станет с ним разговаривать. Сам виноват, устроив перед всеми эту дурацкую борьбу. Но с мудрой родительницей пришлось согласиться.
Вечер был испорчен. Шона осталась на балу, лишь только чтобы всё утрясти и постараться не дать слухам приобрести весомых размеров.
Но Виолла зря спешила. В замке Эрдмана не оказалось, и, по словам слуг, он и не появлялся. Её встретили холодные стены.
Сняв украшения, сложив в шкатулку, Виолла воспользовалась помощью служанки, скинув тяжёлое узкое платье. Переодевшись в лёгкое домашнее платье, посмотрела на каминные часы. Уже близится полночь, но дракон так и не появлялся.
Стоит ли его вообще ждать?
Но чем ближе подбиралась ночь, тем унылее становилось внутри. Он сделал неверные выводы. Но как доказать, если он и слушать не стал?! И вряд ли поверит.
Виолла, не найдя покоя, отправилась спать, кровать казалась такой холодной и пустой. Призрачный лунный свет льется в окно, отбрасывая серебряное пятно на ковер и край кровати. Так и казалось, что вот сейчас пойдет рябью воздух, засветится, и в комнату шагнет Эрдман.
Все больше внутри крепло желание отправиться к нему через телепорт. Виолла неустанно крутила на пальце кольцо, которое нестерпимо жгло .
— Нет, нужно дождаться, когда он сам явится в замок! Сделать шаг первой — это признать свою вину. А я ни в чем не виновата.
Укладывается удобнее на бок и накрывается одеялом, закрывает глаза, отгоняя прочь беспокойство.
Эрдман не явился ни ночью, ни под утро. Виолла стояла перед зеркалом в рассветных лучах и задумчиво проводила щеткой по мягким волосам, в которых ещё сверкали блёстки, что сыпались вчера водопадом на балу. Взгляд цепляется за белую ткань в отражении.
Отложив щётку, она проходит к креслу и берет сорочку мужа. Внутри жжет злость на него, уж лучше о нем не думать, но не получалось, мысли то и дело возвращаются к этому дракону.
Виолла подносит рубашку к лицу, вдыхает его аромат и будто оказывается на берегу бушующего моря, волны которого бьются о скалы. Хотелось откинуть от себя прочь сорочку и в то же время прижать к себе и вдохнуть ещё и ещё. Не выпускать.
— Доброе утро, лэри, вы проснулись? — Франа входит в покои с бронзовым подносом в руках, Виолла с пробуждением просила служанку принести ягодного отвара, чтобы взбодриться.
Франа любопытно осматривается по сторонам, нерешительно проходит к столу. Она бывала здесь редко. Эрдман мог обходиться без слуг, но когда появилась Виолла в замке, он решил, что несколько слуг для женщины просто необходимы.