-Энн спокойнее, пожалуйста. Сдерживай силу. Сейчас ты им ничем не поможешь. Зато ты поняла, почему тебя сюда не пускали полгода.
Энн шла сквозь ряды женщин, рассматривая их стеклянные взгляды.
Даааа, на земле представление об избранных совсем другое. В фантазии землянок в этой роли они любимы и желанны. А вот в реальной жизни оказывается все не так.
Энн пыталась определить национальную принадлежность этих женщин и время, из которого они попали сюда.
В основном все латиноамериканки или полинезийки, но встречаются и со светлой кожей. Эти уже австралийки или американки, несколько негритянок, южноевропеек и даже индусок, арабок.
Но нет ни одной китаянки или японки. Интересно, а этих не сдают или чем-то здесь не угодили. Славянок тоже нет. Этим сложно сюда попасть. Хотя кто знает…
Мысли Энн метались с одного региона в другой. Карта земли предстала перед ней в полном разрезе.
-Как же мне с ними пообщаться? Думай Энн, думай. Это не так сложно.
Энната запела…
Она пела все, что приходило ей в голову. Но через какое-то время поняла, что этим женщинам не знакомые не только такие песни, но и манера их звучания.
Тогда она запела на русском. Старинные и народные песни ей всегда нравились, особенно казачьи.
И она пела одну песню за другой.
А потом пришла очередь спеть ту песню, которая отражала существование этих женщин. Она запела старинную казачью песню, которую пели солдаты, идущие в бой … Только пела ее Энн в женском варианте
Не для тебя придет весна.
Не для тебя Дон разольется.
Там сердце девичье забьется
С восторгом чувств - не для тебя
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств - не для тебя
Не для тебя цветут сады,
В долине роща расцветает,
Там соловей весну встречает,
Он будет петь не для тебя.
Не для тебя текут ручьи,
Журчат алмазными струями,
Там дева с черными бровями
Она растёт не для тебя...
Не для меня придет Пасха,
За стол родня вся соберется
Вино по рюмочкам польётся
Такая жизнь не для тебя
А для тебя кусок свинца,
Он в тело белое вопьется
И слезы горькие прольются
Такая жизнь, брат, ждет тебя.
Вдруг неожиданно для себя, она услышала голос, который подпевал ей.
Энн не торопясь направилась в сторону голоса, стараясь не привлекать чьего- либо внимания. Она шла на голос, продолжая петь один куплет за другим, повторяя их снова и снова. Слезы струились из её глаз, только она этого ну чувствовала. Её тянул этот полушёпот, пробивающий сквозь толщу тишины и равнодушия.
Она приблизилась к той, чей голос бился в её голове. Прикоснулась к ледяным, не живым ладоням и потянула девушку к себе.
Виирд наблюдая за Энн, метнулся к ней, подхватил девушку на руки и вынес из толпы. А Энн продолжала и продолжала петь, пытаясь услышать еще чей-то отклик внутри себя.
Королева змей, в образе той земли, которая её взрастила, снова запела на испанском, английском, немецком. Но в ответ была тишина.
Неожиданно внутри нее прозвучал вопрос состоящий из двух слов:
– На португальском спой.
Энн не знала португальского и запела на испанском, улавливая поток, откуда раздался голос.
Она стала повторять все знакомые слова на любых наречиях, хотя это были только слова благодарности или случайные слова. Но это её не останавливало, а придавала сил и уверенности.
Остановившись напротив той, которая подала еще один голос, Энн также взяла её ладони в свои. Руки были такими же ледяными.
-На сколько градусов же они снижают им температуру тела? Неужели они пытаются подогнать их температуру под свою? Это же абсурд.
Вот еще одно открытие.
Виирд уже подхватил новую землянку.
-Виирд, срочно всем поднять температуру тела до 36 градусов. У кого температура ниже 25 – они уже не жильцы. Всех в горячую воду и горячее вовнутрь, заставить всех активно двигаться.
Нагайны решили подогнать температуру тела людей под свою? Как так можно? Не может быть у всех, живущих на планете, одна температура тела. Энн была в шоке.
-Виирд быстро переноси всех наших сюда, мы вдвоем не справимся.
Наг исчез, чтобы через несколько минут появиться снова в сопровождении двадцати нагов и восьми нагайн, которые молниеносно принялись за дело.
А Энн продолжала искать новых женщин, в которых еще теплился рассудок.
Слезы душили её. Ей хотелось рыдать навзрыд.
И тут её осенило!!!
Она действительно начала плакать навзрыд, взахлеб, так как делали и делают женщины земли, не зависимо от национальности и региона обитания.
Она плакала громко, эмоционально, с причитаниями и вскриками, продолжая идти по рядам стоящих перед ней каменных изваяний еще живых женщин, которых наказали, подарив им долголетие вдали от дома, семьи, родной среды обитания и понимающих людей.