-Королева,- ханул ола с почтением поклонился Энн, я только целитель жизненных сил, а ты ставишь передо мной задачу, которая изменит меня, восприятие мною мира и сути бытия.
- А вы не хотите видеть измененный мир для себя? – Энн удивленно смотрела на нага.
-Я привык видеть мир глазами тех, кого спасаю. Видеть боль и страдания, которые живут и наполняют его. Меня не зовут когда все в здравии и радости,- тяжело вздохнул хану ола, прикасаясь к волосам Энн и глядя в её глаза.
-Тебе очень к лицу корона, девочка. И ради такой королевы я готов меняться сам и менять этот мир,- произнес он, вставая перед ней на колени:
-Я хану ола Матлан Тель Такшакой , приношу пожизненную клятву верности и преданности королеве змей и хранительнице мудрости, тангат – ману рода Правителей Натхаира , создателю и хранителю страны Терра Эннате Тель Такшакой. Её цели – это мои цели, её планы - это мои планы. Её жизнь - это моя жизнь. Да будет так,- и из его руки закапали капли крови, связывающие между собой, образуя маленькое тату, которое опустилось на запястье Энн и через мгновение исчезло.
-Хану ола, я принимаю вашу клятву верности и преданности,- и капли крови Энн создали печать принятия, закрепив её на предплечье нага.
Клятва верности и преданности, основанная на вечности проживания дающих - это не печать рабства. Это печать того, что ты разделяешь взгляды, стремления, идеи того кому ты служишь. И ничто не заставит тебя склонить к предательству или измене.
- Хану ола, я заметила твой интерес к Ведаре. Тебя привлекла эта женщина?
-Привлекла? Что такое привлекла? Я не понимаю смысл этого слова, моя королева,- наг задумался на мгновение:
-Знаешь, она первая кто за все столетия моего существования поинтересовался именно мною. Не хану ола, а именно мною. Она проявила интерес к моему состоянию и настроению. – Он снова задумался…
- Эта женщина держала мою руку в своей, когда я отдавал последние капли жизненной силы дальмарам. Только это позволило остаться живыми и им и мне. Она поила нас своей силой, своим стремлением жизни, своей верой в жизнь.
- Я не знаю, что такое чувства, но мое сердце рядом с ней бьется увереннее и спокойнее. Мое сердце теперь питается её жизненной силой,- наг склонил голову перед Энн.
-Теперь у меня нет от тебя секретов, моя королева. Если ты запретишь мне быть рядом с ней, как источником моей жизни, я пойму тебя и уйду. Тогда мне останется жить недолго. Ничто уже не сможет напитать мой источник жизни.
Энн смотрела на того, кто не единожды спасал её от смерти, выполнял все её капризы и отказывался от жизни ради нее. Неужели он считает, что она лишит его той, которая стала для него самого источником жизни. Как же красиво он объяснил силу своей любви к ней, не прибегая и не ссылаясь на чувства или желание быть с этой женщиной.
Как же он понятно объяснил ей то, что происходит с ней самой. Для нее ведь Виирд тоже стал источником жизненной силы еще тогда в детстве. И ведь то, что она выжила после его исчезновения – это была заслуга не матери или врачей, а бабушки, которая держала девочку за руку и не выпускала из своей даже на минуту, говоря этим, что она не одна, не брошена и не забыта.
- Хану ола, как я могу лишить источника жизненной силы того, кто неоднократно делился им со мной? Кто стал для меня спасителем и учителем,- и Энн с благодарностью поцеловала руку нага, чем смутила его еще больше.
- Я поговорю с Ведарой и узнаю о её чувствах к тебе.
-Но моя жизнь теперь принадлежит только тебе, моя королева.
-Нет, мой учитель. Твоя жизнь принадлежит тебе, а не мне как королеве или клану. И ты вправе устраивать её так, как ты этого хочешь. А я просто всегда буду рядом с тобой, а ты со мной.
-Но я не могу беспокоить эту женщину и иметь с ней какую-либо связь.
-Почему?- удивленно произнесла Энн.
-Я хану ола, а нам позволено касаться женщин только для вливания в нее жизненной силы.
- Послушай, мой друг и учитель,- Энн взяла смущенного нага под руку и вывела в сад. Разговор предстоял долгий.
Её всегда поражала любимая фраза коммерсантов, произносимая ими с любовью «Запудрить людям мозги». Вот здесь на Барнарда – это было вообще действие, произведенное в аксиому, которую никто не имел право оспаривать или сомневаться в этом.
Разговор был долгим и безнадежным. У Энн было ощущение, что она убеждала человека, видевшего перед собой тайпана, что это уж и даже предлагала его поцеловать.
Крик о помощи, раздавшийся в голове Виирда заставил его молниеносно переместиться к своей девочке, к своей святыне и жизни.