От гнева лёгкие пытали огнём. Кислорода не хватало катастрофически. В коридоре дышать стало чуть легче, но я очень быстро поняла, что сбилась со счёта и потеряла дверь в свою комнату. Пришлось возвращаться и считать по новой.
Не прошло и десяти минут, как Адам явился с тарелкой и расческой. Последнее предназначалось мне. Эмму он освобождал сам, отперев дверь ключом, как и сам развязывал ей руки, под её проклятия. Пока она с аппетитом завтракала, я нещадно драла свою шевелюру, пытаясь привести волосы в приемлемый вид.
— Если ты примешь душ и воспользуешься спреем будет не так больно. — не мог не вставить свои пять копеек Адам.
Злобно зыркнув на него, я продолжила экзекуцию, пока терпение не лопнуло. А лопнуло оно через пару минут.
Я отрешилась от всего. Тщательно вымывшись я стоически переоделась в новую одежду, которая оказалась мне по размеру, твёрдой походкой вышла в комнату под воодушевленный возглас Эммы и героически вернулась к расческе.
Не прошло и минуты, как мою руку перехватили и больно сжали.
— Ты причиняешь себе боль. Позволь мне?
Я бы и рада. Но плотина эгоизма и равнодушия начинала трещать и протекать. Я возлагала все надежды на Итана. На то, что он приедет, напомнит мне о дочери, Вике. Обо всем, что мне дорого.
— Ладно. — собрав всю волю в кулак, я позволила Адаму вновь себя расчесать.
Сидя с закрытыми глазами и вдыхая ароматы клубничного спрея для волос, я как могла, гнала от себя мысли, что мне очень жаль этого мужчину. Его судьбу и сестру. Но ещё мне жалко себя и свою дочь…
— Готово. — улыбка слабо тронула его губы. — Дальше сама.
Я забрала расческу из его рук, соприкоснувшись пальцами, и поглотила ком в горле с громким звуком. Наши глаза на миг встретились, и то, что в его я так и не отыскала упрека или осуждения меня просто убивало. Время словно остановилось. Я все не могла отвести взгляд, дрожа от переполняющих меня противоречивых эмоций.
— Мур-Мур, Амур… — пропела Эмма, вернув меня в реальность.
Я одернула руку и поспешила отвернуться. Пальцы подрагивали, а голова стала тяжёлой, даже неподъёмной.
— А ты чего завис?
Я резко обернулась леденея от страха.
Ну опять?! Это не серьёзно! Не сейчас! Нельзя меня с ней оставлять наедине! Нельзя!!!
Но мои желания не были учтены. Адам замер в том же нелепом положении, в котором я его и оставила. Только без расчески, а с глупо протянутой рукой. Не удержавшись и решив, что будь что будет, я схватила его за руку и сделала глубокий вздох.
"Красивая… Добрая… Мне бы её винить, вот только вины в сложившейся ситуации её нет. Она лишь случайная жертва очередной игры чистильщиков, не вовремя встретившаяся на моём пути… Ками… Камила… Я найду её как-то иначе. Обязательно найду. Она бы не одобрила, если бы я ради неё поставил чужую жизнь под угрозу… Мы просто случайные жертвы. Все мы. Даже Эмма. Она же сама не понимает, что, как только она сбежит и появится среди своих её уберут. Как лишнюю деталь пазла…
Не стоило давать слово матери… Будет жаль, если последнее, что она от меня услышала перед смертью были лживые обещания спасти сестру… В конце концов, у меня есть Вольные. Нам не впервые прятаться и скрываться. Уедем подальше от этих мест ближе к лету…"
Дыхание спёрло. Я отстранилась, облокотившись на тумбочку, и хватала ртом воздух. Внутри словно самая настоящая лава плескалась, опаляя все внутренности и рот.
— Ты эпилептик? — неожиданно Эмма бросилась к окну, распахнув его настежь. Затем стукнула себя по лбу и бросилась ко мне. — Ерунду сказала. Что происходит?
Я настолько ошалела от её реакции и поведения, что и не заметила, как меня отпустило.
Она мне, что, помочь хотела?!
— Спасибо… Я в порядке… — хрипло выдавила я.
— А этот? — она кивнула на замершего Адама, изучив его с головы до ног.
— Он тоже…
— Что это с ним?
— Жертва моего взгляда. — решила пошутить я. — Я потомок медузы горгоны, и каждый, вызвавший во мне злость, под моим взглядом превращается в камень. — глаза Эммы скептически прищурились. — Он просто ещё в начальной стадии… Нужно подождать.
Шутка смешная, а ситуация страшная….
Неожиданная громкая мелодия, заставила нас с Эммой испуганно дернуться в сторону от Адама. Он тут же отмер. Прошелся удивленным взглядом по сжавшимся нам, открытому окну и, вытащив телефон, скрылся в коридоре.
— Это вторая стадия?
— Ага… — хохотнула я, осторожно выбираясь с кровати к окну.
На улице царила чудесная погода. Яркое солнышко, играющее лучниками по крышкам мусорных баков и чёрной машине, лёгкий ветерок, ласкающий лицо и голубое-голубое небо…